Богиня прайм-тайма
Шрифт:
Я свалилась со стула. Ну и что?
– Ничего, – сказал тип.
– Вот именно.
Она двинулась на него, мельком успев заметить только, что он очень большой – тип посторонился, – подошла к распахнутой двери в коридор и захлопнула ее.
– Вы хотите остаться со мной наедине? – осведомился негодник.
– Я хочу посмотреться в зеркало! А оно на двери!
Слава богу, с лицом все в порядке. Прическу, конечно, придется поправлять, но на лице не было ни синяков, ни царапин.
Господи, спасибо тебе!..
– А как вы там оказались? Под столом, в смысле?
Кольцо закатилось?
Тут Алина наконец на него посмотрела.
Он был здоровый и неожиданно молодой, а по голосу ей показалось, что старше. Очень коротко стриженные белые волосы и странное лицо – то ли такой загар, то ли проблемы с кожей, то ли умывается он, как Незнайка в мультфильме, только нос и то, что рядышком.
– Спасибо, что помогли, – сказала Алина, сделав голос потеплее, это она умела. – Как бы я выбиралась?
– Пришлось бы звонить в МЧС.
– Это точно.
Все, светский раут окончен.
Он ее спас, она его поблагодарила. Теперь ему следует уйти. Попрощаться, повернуться и уйти, а он стоит, словно не понимая этого.
Алина посмотрела ему в глаза и вежливо и холодно улыбнулась. Это она тоже умела.
Глаза оказались очень темными.
Странно – белые волосы и темные глаза.
“ Ей трудно было оторваться от его глаз, очень мудрых и очень мрачных, как будто нарисованных художником для компьютерного злодея. Ему они совсем не подходили, усложняя, в общем, довольно простецкий вид.
Она сделала над собой усилие и перевела взгляд на его ухо.
Ухо тоже было ничего себе, хотя гораздо менее злодейское.
– А я вас сегодня снимаю, – сказал он, помолчав. – Меня зовут Никита Беляев, я главный оператор “Новостей”.
– Очень приятно, Никита.
– Зовите меня Ники. Мне не нравится имя Никита.
– По-моему, отличное имя.
– Спасибо, но мне не нравится.
– Я постараюсь запомнить.
– Так что вы делали под столом?..
Тут она вспомнила, что она делала, и метнулась к компьютеру, и оттолкнула растреклятый стул, и нашарила “мышь”, болтавшуюся на шнуре, как на хвосте, и уставилась в монитор, и даже застонала, когда поняла, что там ничего нет.
То есть верстка была на месте. И Дума тоже – куда ж ей деться! – и подводки, и отводки, и хронометраж! Не было только послания: “Ты сука. Ты ничтожество. Ты никто, и я от тебя избавлюсь”.
Выходит, кто-то удалил его, пока Алина ползала под столом, и этот самый Беляев со злодейскими глазами вытаскивал стул, чтобы она могла выбраться. Выходит, опять ничего нет – ни кода, ни времени ввода, ни пароля, ничего!
– Алина? – спросил Ники очень близко. – Что случилось? Что-то в программе?
Она подняла голову и стукнула его своей макушкой в подбородок. Оказывается, он тоже подошел к столу и теперь смотрел в монитор вместе с ней.
– Все в порядке в программе, – сквозь зубы сказала она и повела головой. Его запах – сигарет и какого-то сложного одеколона – раздражал ее. – Все в порядке!
Черт, черт, черт!..
Ники удивился.
Он и сам любил поминать черта, и именно таким образом – три раза подряд. Звезда вела себя странно – что-то здесь было явно не правильное, нелогичное, и Ники хотелось бы знать, что именно, особенно если это касалось программы.
Впрочем, разве поймешь этих женщин?!
Может, переживает из-за того, что помада под шкаф закатилась, а ей непременно надо было накраситься именно этой помадой? Или запятую кто-то забыл поставить, а она такая тонкая натура, что ее это раздражает до крайности? Или депутатский закон о многоженстве горских народов так поразил ее воображение?
– Может, вам помочь?
– Не надо мне помогать!
Она схватилась за телефон, нажала подряд несколько кнопок – и передумала.
Звонить Бахрушину нельзя. Ему сейчас не до нее и не до этих идиотских записок. Она не может и не должна загружать его еще и своими проблемами.
Что делать?! Что?
В дверь тихонько и деликатно стукнули, и заглянула редакторша Рая.
– Алиночка, тебе пора.
– Рая! – вскрикнула Алина так, что Ники вздрогнул, как большой пес от резкого звука. – Рая, зайди ко мне на секунду.
Редакторша вдвинулась в каморку и неловко кивнула Ники.
– Здрасти, – пробормотал он в ответ, шагнул назад и уперся спиной в стену.
– Что, Алиночка?
– Ты не знаешь, в “Нью-Старе” сейчас кто-нибудь работал?!
Редакторша пожала плечами и опять покосилась на Ники, как будто это он ее спрашивал.
– Не знаю, а что? Бахрушин, наверное, работает.
Зданович. А в чем дело?
– А корреспонденты?!
– Алиночка, я не видела! Но что там сейчас корреспондентам делать, сюжеты давно сдали, все уже в программе стоит, зачем?! Господи, тебе же еще волосы поправлять! Я сейчас сбегаю за Дашей…
– Подожди!
Рая покорно замерла у самой двери. Ники вздохнул от неловкости. За ремнем джинсов у него вдруг ожиларация и осведомилась скрипучим голосом, где он.
Ники рацию вытащил и сказал в нее негромко:
– Сейчас приду.
– А редакторы? – продолжала приставать Храброва. – Ты не видела?
Рае стало не по себе – такое отчаяние было у Алины в голосе.
– Да не видела я! – чуть не плача, воскликнула она.
Ей хотелось быть полезной, а никак не получалось. – Я же на выпуске, а там некогда смотреть!..
– Да, – опомнившись, сказала Алина и улыбнулась нежно. Ники отчего-то опечалился немного, увидев эту улыбку. – Конечно. Просто я сообщение одно потеряла и не знаю теперь, как мне его найти.