Богомол
Шрифт:
Богомол на какие-то секунды выпал из их мира.
Анин и Маверик на заднем сидении оцепенели, девушка лишь открыла рот в форме буквы «О».
Сурта притопил педаль тормоза, однако, не только ему стало ясно, времени притормозить, не доехав друг до друга, просто нет.
Водитель «нивы» тоже притормаживал, сквозь рев джипа они слышали визг шин встречной машины. Однополосная дорога не позволяла разъехаться, оставшись на асфальтированном полотне. «Нива» взяла в сторону, рискуя задеть левым бортом ствол какого-нибудь дерева.
Сурта, не рискнувший увеличить давление на тормоз, левыми колесами съехал с дороги. Ему не оставалось ничего другого.
Ветви деревьев и кустарников заколотили по крыше джипа, стойке ветрового стекла, крышке капота, по дверцам.
Ольга Сурта вскрикнула и закрыла глаза.
В салон летели сорванные листья, мелкие обломки ветвей.
«Нива» была совсем близко. Несмотря на старания Сурты, они должны были задеть друг друга. Разминуться не удавалось.
Анин, следивший за приближением неизбежного немигающим взглядом, рассмотрел в салоне «нивы» трех человек: сидевшего за рулем мужчину зрелого возраста, рядом женщину значительно моложе и мальчика лет семи-восьми на заднем сидении. У женщины в глазах было такое, будто она хотела оттолкнуть джип взглядом. У мужчины на лице — хмурая сосредоточенность.
Еще ближе.
Анин закрыл глаза.
Ольга Сурта выставила руки перед собой.
Ее муж захрипел, вжимая педаль тормоза, он видел, как приближается ствол березы, слишком крупной, чтобы без последствий подмять под себя, как несколько предыдущих мелких деревьев.
В последний момент водитель «нивы» рискнул взять еще левее, похоже, решил, что в случае столкновения с каким-нибудь деревом у них больше шансов выжить и не пострадать.
Короткий скрежет — бампер джипа оставил на правом борту «нивы» длинный след, особенно глубокий на задней дверце. Две машины прошмыгнули мимо друг друга, разминувшись каким-то чудом. Обе девушки закричали, металлический звук соприкоснувшихся бортов показался им грохотом столкновения.
Затем их бросило вправо, на дверцы — Олег Сурта крутанул руль, выводя джип к дороге, и ствол березы, задевший стойку ветрового стекла, заставил машину вздрогнуть. Боковое зеркало со стороны водителя срезало, как громадным, острым тесаком.
Сергей Анин повалился на Анжелу. Не совсем понимая, как Сурта все-таки избежал столкновения, он приподнял голову и посмотрел назад.
Болотного цвета «нива», похоже, остановилась, не в последнюю очередь благодаря густому кустарнику. Анин видел, как на заднем сидении повернулся мальчик, вскинув одну руку, словно хотел ударить в заднее стекло. Анин не понял жест ребенка.
Олег Сурта вывел джип на дорогу и застонал. Стон облегчения.
Анжела Маверик открыла глаза, быстро оглянулась и закричала:
— Стой! Им надо сказать! Сказать про богомола!
Олег Сурта лишь увеличил скорость.
— Стой! Надо сказать! — зашлась Маверик криком. — Остановись же!
Сурта игнорировал ее крики. Его жена и Сергей Анин молчали. Ольга, повернув голову, смотрела назад, на удалявшееся пятно автомобиля, и ее лицо покраснело, словно она испытывала стыд, словно это ее просили остановиться и предупредить людей.
Анин наблюдал ребенка, поднявшего руку, убийственно похожий жест на девочку, приехавшую с матерью в Арсеньево, наблюдал даже, когда поворот скрыл «ниву».
Анжела Маверик остановившимся, каким-то неживым взглядом созерцала затылок Олега Сурты.
— Ты… ты… — выдавила она. — Они могли нам помочь.
— Чем? — рявкнул Сурта, перекрывая шум двигателя.
— Их надо было предупредить, — упрямо заявила девушка.
Сурта зло процедил:
— Что, если богомол летит за нами? Этим олухам позади наверняка повезло больше — гадина может и не тронуть их.
Это было веское, хотя и неожиданное замечание. Ольга Сурта ахнула, и кожа на лице из раскрасневшейся превратилась в бледную.
Анин, наблюдавший внутренним взором мальчика, поднявшего руку, картину, мешавшуюся с образом девочки, почему-то вспомнил несколько случаев, когда богомол уничтожал людей. Словно раскрыл книгу с чудовищными картинками и увидел их всех сразу!
Анин дернулся, словно его ударили, и повалился на дверцу. Этого как будто никто не заметил. Он задержал дыхание, хотя ручка на внутренней стороне дверцы, впившаяся в спину, требовала закричать, замер, опасаясь упустить попавшую невесть откуда в голову мысль, не успеть поцедить ее через серое вещество, выжать из нее все ценное.
Перед глазами мелькали кадры того, как действовал богомол.
Анин сидел, не в силах рассказать остальным о том, что пришло ему в голову. Он просто боялся этого. Несмотря ни на что, это было одновременно чудовищным.
Кажется, он обнаружил у богомола уязвимое место.
— Твою мать! — вскрикнул Олег Сурта. — Вот дерьмо!
Только что он смотрел вперед, щурясь из-за потока воздуха, нагло, по-хозяйски врывающегося в салон джипа, лицо напряженное, губы дрожат. Как и руки, побелевшие, так сильно они сжимали норовивший вырваться руль. Затем он бросил случайный взгляд на индикатор уровня горючего и зашелся целым потоком ругательств.
Голос не был злым, скорее испуганным, пропитанным детской обидой и неверием в то, что так может быть.
Его жена не поняла, что произошло.
— Олег!? — истерически требовательная нотка.
Анжела Маверик встрепенулась, ошалело оглядываясь по сторонам: ее глаза искали богомола.
Сурта ударил ребром ладони по рулю, совсем забыв, что в ране до сих пор торчит кусок стекла, который ни он, ни жена не могли вынуть просто за неимением времени, и жутко взвыл.
Джип опасно вильнул.
Ольга Сурта вскрикнула. Возвратив себе равновесие, она умоляюще запричитала:
— Олег! Тебе плохо? Плохо?
Ее муж на удивление тонким голосом взвизгнул:
— Бензин! Чертов бензин! Его почти нет!
Ольга Сурта прикрыла ладонями рот, словно увидела нечто непристойное.
— О, Господи, — прошептала Маверик, глядя на Сурту так, будто еще надеялась, что он ошибся.
— Чертов бензин! — прохрипел Сурта. — Долбанная машина!
Это обстоятельство вывело Анина из транса, вызванного неожиданным открытием, случайным и казавшимся сейчас неправдоподобным. Впрочем, оно, кажется, стало вполне своевременным.