Большая игра в рукаве Ориона. Роман первый: Неизвестная сигнатура
Шрифт:
*кампфгренадирскую бригаду Ганзейского Союза– Kampfgrenadiere – тяжёлая пехота Империи Сапиенс и Ганзейского союза.
*"четвёртый адмирал" Ганзы – Ганзейским Союзом управляют четыре адмирала и Гросс – Адмирал. Должности выборные.
* – Mia nomo estas Huberto – Меня зовут Хубертус. (интерлингва)
* Ni havos duelon, ne timu * – у нас будет дуэль, не бойся. (интерлингва)
*Mi donos alvi komencon. Lasu mian ven^gon por batalantaj amiko jesti bela. ^Cuvi havas glavon? – Я дам тебе фору. Пусть моя месть за боевых друзей будет честной. У тебя же есть спада? (интерлингва)
2. Бой над Фридрихсхалле.
Лиловые птицы подсвечены
Такое привидится только в бессонном бреду
Когда расставания и ожиданья напрасны
Ты в них неповинен! Ты в них неповинен!
Там ждут…
Там ждут так давно эти аэродромные асы
При бомбардировке им пухом посадка дана
Они не взлетели, подсвечены отблеском красным.
Лиловые птицы. И мамина тень у окна…
Неизвестная русская поэтесса 20 в. Сборник "Поэтические сокровища древних поэтов Империи Сапиенс".
Сирены выли, а пневматические лифты, несли нас в ангар, где стояли боевые машины. Форма людей, решивших сегодня умереть, была разной. В лифте, залитым лиловым светом, куда попал я, больше всего было моих ребят из гвардейского эскорта герцога. Но рядом сидели и люди в форме космического десанта, и пограничного патруля, совсем зелёные, наверное, курсанты – недалеко было их училище. Их лица были бледны и растерянны. У кого-то из них юношеский румянец от волнения заливал всё лицо, у кого-то дрожали руки – то ли от нетерпения, то ли от страха. А может и от того и другого. Все, перед боем, уходят в небо по-разному. Напротив меня сидела девушка в форме канцелярии герцога. На форменной планке я прочёл имя – Elizabeth Souget. Мне показалось, что я где-то видел её раньше. Красивая. Синие-синие, почти васильковые глаза и золотая копна волос, стянутая на затылке в тугой узел. Шлем в руках. Зачем она с нами? Я кивнул ей.
–Капитан, – услышал я по коммуникатору, – я рада вас видеть…
Я даже улыбнулся. Наверное, в первый раз недели за две. Она меня рада видеть… Хоть кто-то рад видеть меня, человека, шесть дней подряд ведущего румяных мальчишек на верную смерть. Теперь вот и девушка… Броня на ней чистая, новенькая, понятия не имеет, что сейчас будет. Я кивнул ей ещё раз, прогоняя жалость. Она тоже ответила улыбкой, такой яркой, что на меня нахлынуло… Рядом со мной и напротив меня, заулыбались, хмурые прежде, лица людей, одевших на себя форму пилотов, возможно в первый раз. Отвечать ей словами не хотелось – я не знал, что сказать в такой безнадёжной ситуации. Дворец Фридрихсхалле штурмуют уже неделю. Нас всё меньше, и никто не верит в успех. Что сказать девочке – лейтенанту, уставшей от бомбёжек и постоянного страха?
Хорошо, что как раз тут лифт прибыл, двери разъехались, кресла выбросили нас, и мы побежали к "гепардам". По обычаю имперских пилотов, перед боевым вылетом полагалось написать что-то на стене. Гепарды, подсвечиваемые аварийным светом во мраке ангара, казались тоже лиловыми.Внутри машин – красная подсветка, которая потом станет зелёной, показывая готовность систем. Я черкнул пару строк на шершавой стене ангара – строки показались мне излишне мрачными. Ну и черт с ними. Я повернулся к своему Гепарду. Его активация была настроена на простой пароль.
– "Folge wie ein Schatten",* – сказал я и забрался внутрь капсулы. Снял перчатки и сунул руки в приятный гель манипуляторов. Разбросал на экране тактические карты. Проверил оружейные системы. Вроде бы всё в полном порядке…
– "Гепард" один" требует рапорт готовности – сказал я.
По маске шлема побежал поток зелёных строк."Гепард" два" – готов, "гепард" – три" готов, "гепард" -четыре" готов. "Гепард" номер тридцать три" отметился красным. Я даже не сомневался, что увижу в красной строке имя новенькой. После гибели, в первый день, большей
– Спасибо, капитан! – весело пропела она по голосовой связи.
– Пожалуйста – подумал я, вовсе не разделяя её веселья.
Сейчас нас будут бомбить… Силы Альянса, блокирующие дворец, могут позволить себе действовать по одной и той же простой схеме. Пробомбят, потом попробуют забрать воздух своими "мачете". До третьего этапа – зачистки штурмовыми группами у них пока руки не доходят. Но вряд ли потому, что наши "гепарды" помощнее. Нас просто медленно выбивают, машина за машиной. Хотя, герцогство Остзее, несмотря на свои малые размеры, всегда имело на вооружении лучшую технику. Здесь она появлялась даже раньше, чем Имперский Флот мог похвастаться аналоговыми образцами. Это не спасло, во дворце Фридрихсхалле блокирован сам герцог Фридрих и остатки его гвардии. Блокирован гвардейский эскорт, которым командовал я, и много мальчишек из военных училищ, которые толком не понимают, что происходит. Сейчас в ангаре осталось всего 34 машины, а противник каждый день обновляет паритет в небе ровно до того количества, чтобы иметь кратное превосходство, но, чтобы атакующие не мешали друг другу. Мы держимся неделю, вопреки собственным ожиданиям.
Непонятно почему, но десантная бригада Ганзейского Союза, пришедшая на планету на одном из ганзейских "кракенов", не участвует в штурме, соблюдая непонятный нейтралитет. Террасаконтера Альянса "Дева Марина" висит на орбите, оттуда же приходят десантные модули с планетарной техникой. Ганзейский "кракен" сел на посадочной площади космопорта Кёнигсберга– столицы нашего небольшого герцогства. Сел он, конечно, после того как с орбиты полностью подавили наше ПВО. Теперь террисам нужны наши головы. Герцог и все, кто с ним, нужны желательно живыми. Конечно, Альянс захочет предъявить виновников всего, что сам спровоцировал и натворил. "Ограниченная операция по спасению человечества", как говорят их медиа. Так что, пока нас штурмуют славные представители военной касты homo praeteris*. Это – то ли военные, то ли полиция, то ли два в одном – у террисов* всё запутанно. Ганза и Альянс – странный союз у наших противников – но от этого не легче не становится.
Ну вот, началось… я почувствовал, как всё вокруг вибрирует. Где-то наверху рвались тактические бомбы. Совсем скоро оставшиеся "гепарды" уйдут в небо, чтобы попробовать перехватить хотя бы часть штурмовых машин противника. Уже почти неделю они превращают один из самых красивых дворцов на планетах Империи в груду развалин. Наше сопротивление – действие довольно бессмысленное, как показали результаты нескольких дней боёв. Но альтернатива – это сдача в плен без условий, а против капитуляции были почти все оставшиеся защитники. Дерёмся мы хорошо – спортивный счёт был бы в нашу пользу. Реальная же картина нашего героизма больше похожа на медленное самоубийство.
Бомбы наверху всё еще сыпались снова и снова, а мы всё ждали момента для перехвата. Это отвратительное ожидание продолжалось невыносимо долго – может минуту, может две, может больше. Знать не хотелось. Всё время кажется, что одна из бомб всё-таки пробьёт толстый щит там, наверху, и ни я, ни мои ребята, уже никогда не взлетят. Казалось, что прошла вечность. Потом всё затихло. "Бомбардиры бомбардировали, бомбардировали да не выбомбардировали " – прожевал я русскую поговорку и отослал команду AIG*. Взлетая, видел, что "гепард тридцать три" был всё ещё красным. Похоже, у нас минус одна машина в бою.