Большая охота на акул

Томпсон Хантер С.

Пожалуй, это единственный непреложный факт в истории, которая в ближайшие несколько месяцев станет столь чудовищно сложной, что каждому репортеру, который будет ее освещать, потребуется круглые сутки держать под рукой как ушлого адвоката по уголовным делам, так и специалиста по конституционному праву.

Даже сейчас, в последние мгновения перед тем, как начнется ад кромешный, нет решительно никаких сомнений, что еще до своего окончания сага об «импичменте Никсона» задурит кое-какие лучшие головы американской журналистики.

На том и оставлю это утверждение – я отказываюсь даже пытаться его объяснить. На это еще будет уйма времени: тысячи

часов, один бог знает, во скольких залах суда. И Никсону со временем вынесут вотум недоверия, хотя бы потому, что у него хватает влияния, чтобы не оставить нижней палате Конгресса иного выбора.

Адвокаты Никсона, которые уже обошлись налогоплательщикам почти в четыреста тысяч долларов, теперь отказались от любых попыток оскорбить и спровоцировать судейскую комиссию палаты по главе с конгрессменом Питером Родино на то самое скорое и непродуманное голосование в пользу импичмента. А ведь Родино и юрисконсульты комиссии из кожи вон лезут, чтобы его избежать. До того как слушания будут открыты для публики и для заслушивания обвинений перед камерами соберется вся палата, им нужно собрать достаточно доказательств, чтобы выстроить более надежные и серьезные доводы в пользу импичмента, чем у них, похоже, имеются сейчас. Больше всего на свете Никсону хотелось бы увидеть, как панически бросится врассыпную палата представителей перед снимаемым для телевидения решающим голосованием на основании столь несерьезных обвинений, как неуважение к Конгрессу, неуважение к суду и подразумеваемое грубейшее неуважение к любому в этой стране человеку с уровнем интеллекта выше пятидесяти.

Но даже Рон Зиглер не надеется на фарс такого размаха. 27 мая UPI передало официальное заявление Зиглера из Ки-Бискейн, дескать, официальные дебаты по импичменту «не явятся для него [Никсона] сюрпризом». И сам импичмент тоже. Тогда почему бы просто не выдвинуть вотум недоверия?

И, правда, почему?

* * *

Одна из главных причин – те самые пленки, которые Никсон уже давно решил никому и ни за что не показывать. До сих пор он отмахивался от судебных постановлений отдать более ста записей своих разговоров: ему вручили шестьдесят четыре повестки от Яворски и около пятидесяти от комиссии Родино. Многие из них перекрывают друг друга, и в Вашингтоне, похоже, никто не знает, ни какая повестка из этой пачки получит юридическую первостепенность, ни кому придется решать этот вопрос, буде он вообще возникнет в реальной жизни.

Если Никсон станет упорно держаться стратегии «обструкции», то даже окончательное решение Верховного суда США не может вынудить его с ними расстаться. Неподчинение повлечет за собой обвинение в неуважении к высочайшему суду страны и создаст дальнейшие основания для импичмента, – но почему это должно волновать Никсона? У Верховного суда дивизий не больше, чем у папы во времена Сталина, а истинной власти над Никсоном не больше, чем было над Эндрю Джексоном.

Трудно представить себе, как председатель Верховного суда Берджер подписывает ордер на обыск «без предупреждения» и посылает взвод приставов в Белый дом с наказом выбить дверь и разнести там все по камешку, пока не найдут «эти чертовы пленки».

Прокурор по особым делам Леон Яворски это сознает, но как будто не беспокоится. Он хочет добиться решения Верховного суда и до конца июля его получит. Оно не станет вещественным доказательством, но, как минимум, забьет последний гвоздь в пластмассовый гроб Никсона. Это ловкий ход Яворски, который сегодня наверняка чувствует

себя на коне, заменив Арчибальда Кокса, ушедшего со своего поста в облаке всеобщего презрения и подозрений, дескать, он всего лишь наемный чинуша, поставленный Никсоном и Коннели, чтобы «не выпустить джинна из бутылки».

Яворски может показаться соней тому, кто не видел изнутри, как безошибочно он работает. Если он ставленник Никсона-Коннели, то пока ведет себя на удивление умно и одурачил многих, включая ряд самых отпетых циников Вашингтона.

Но не всех. В городе еще остался кое-кто, способный напомнить, что родина Яворски – Хьюстон – ясли самых злокозненных гольф-жуликов в стране: эти проиграют вам первые пятнадцать лунок по сто долларов каждая, а после выудят у вас по пять тысяч за лунку на последних трех.

Возможно, так оно и есть. Но если да, то Леон не оставляет себе места для маневра: последние три лунки ем%придется разыграть все разом 8 июля, когда он станет отстаивать свои повестки перед тем, что вашингтонские юристы называют «урезанным» Верховным судом США.

Из-за его прошлых связей с администрацией нашего президента судью Уильяма Ренквиста, четвертого и самого озлобленного из ставленников Никсона, то ли умаслили, то ли заставили самоустраниться от дела. Ренквист был помощником окружного прокурора в министерстве юстиции при Джоне Митчелле, пока Никсон не схватил его за помочи и не забросил в Верховный суд.

Интересная получается расстановка сил для решения (юридической) судьбы пленок:, три правых ставленника Никсона (Берджер, Блэкмун и Пауэлл) уравновешивают «либеральный блок» (Дуглас, Маршалл и Бреннан). Два решающих голоса будут за Байроном Уайтом и Поттером Стюартом, скрытым нацистом и выдвиженцем Джона Кеннеди и Эйзенхауэра, своего рода консервативным поборником свободы личности, который недавно шокировал многих друзей и идеологических соратников, публично осудив вопиющую «политизацию» Верховного суда при Никсоне.

Стюарт, гораздо более Уайта, кажется искренне оскорбленным, что очутился в одной лодке с теми, кого считает четырьмя полоумными политическими клячами, которые не отличат юриспруденции от садка с пиявками. Если Яворски сумеет представить достаточно крепкие аргументы, которые убедят Стюарта, что у Никсона нет основного или неотъемлемого права укрывать записи, то скорее всего выиграет дело, даже если Уайт снова пойдет с никсоновскими прихлебателями. Из-за того что на сей раз их будет только трое – с Ренквистом, который будет кукситься за боковой линией, – в случае ничьей, если Яворски выигрывает. Он уже сумел заполучить вердикт по схожему вопросу в Высшем апелляционном суде США, и когда вердикт суда более низкой инстанции доходит до самого верха и голосование приводит к ничьей, остается в силе решение предыдущей инстанции.

Каким бы ни был вердикт, веса у него будет больше, чем у голосования по импичменту в палате представителей Конгресса. И если Никсон проиграет, а потом решит пойти против Верховного суда, это заставит проголосовать против него многих «нейтральных» на публике конгрессменов. Окончательное голосование состоится, скорее всего, в конце августа, и если бы пришлось делать ставку на исход, думаю, расклад был бы два к одному против президента, хотя простое большинство победит.

В этом Никсон, вероятно, со мной согласится, а также с мыслью, что ставить на исход голосования нижней палаты по импичменту в настоящий момент скорее вопрос расклада, чем просто победы или поражения.