Большая расплата

Пенни Луиза

— Полагаю, самое время принять душ и переодеться, — ответил Гамаш. — Подойду через несколько минут.

Он повернулся к Натэниелу.

— Подожди здесь, пожалуйста. Приготовь себе кофе, если хочешь, — Гамаш указал на кофеварку и полный графин на буфете. — Скоро вернусь.

Лакост и Бовуар оставили Натэниела готовить кофе, в то время как коммандер Гамаш отправился в душ.

Он вскорости появился, умытый, свежевыбритый, переодетый в костюм и галстук. Увидев коммандера, Натэниел поднялся на ноги.

Гамаш жестом

попросил его сесть, налил себе кофе и присоединился к кадету.

Солнце уже поднялось, освещая мрачный мартовский пейзаж за окном — заплаты сугробов перемежались клочьями серого кустарника. Еще месяц назад это была чудесная страна первозданного чистого снега, изрисованного тропами — следами от лыж и снегоступов. А ещё через месяц природа оживёт весенними красками полевых цветов и яркой зеленью молодой листвы.

Но пока за окном было что-то похожее на зомби-лэнд.

— Итак, кадет Смит, как обстоят дела с расследованием по делу о карте?

Он задал вопрос на безупречном английском, с легким британским акцентом, и жестом показал на картинку в рамке на стене.

Натэниел либо не ожидал подобного вопроса, либо его удивил выбор языка, но он снова покраснел.

— Pardon? — переспросил он по-французски.

Гамаш улыбнулся.

— Быть англо нормально. Если не будешь правдив сам с собой, как распознаешь правду в других? Я спросил про карту. Ты и трое других кадетов занимались расследованием.

— Мы прекратили, — ответил Натэниел, снова по-французски. — Мы, понимаете, были очень заняты курсовыми.

Они попали в странное положение, как часто и случается в Квебеке, когда франкоязычные говорят на английском, англо же, напротив, на французском.

— И как ты поступил со своей копией карты? — спросил Гамаш.

— Карты? Не знаю. Она где-то в вещах, полагаю.

Коммандер Гамаш склонился к парню. Ровно настолько, чтобы пересечь личное пространство кадета Смита.

— Вы тут не для того, чтобы вести светскую беседу, молодой человек. У любого моего вопроса есть цель, и сейчас более чем когда-либо. Мы тут убийство расследуем, а не устраиваем кофейную вечеринку.

— Так точно, сэр! — Натэниел, округлив глаза, перешёл на английский.

— Хорошо. А сейчас еще раз: как ты поступил со своей копией карты?

— Не помню.

Смотря в лицо коммандеру, он снова покраснел.

— Правда, не помню. Не думаю, что выбросил. Она где-то в моем столе в спальне.

— Иди и найди ее, пожалуйста, — сказал Гамаш, поднимаясь. — И у меня еще один вопрос.

— Да?

— Бывал ты хоть раз в спальне профессора ЛеДюка?

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, кадет, что я имею в виду. Ни в чем вас не виню. Ни юридически, ни морально закон не нарушен. По крайней мере, с твоей стороны. Но мне необходимо знать.

— Нет, сэр. Я никогда не был в его спальне.

Гамаш изучающее смотрел на молодого человека,

выглядевшего сейчас так, словно голова его пылала в огне.

— Каковы были твои отношения с профессором ЛеДюком?

— Что вы имеете в виду?

— Я знаю, тебе страшно. И у тебя есть все причины держать личное при себе, особенно в этих стенах. В прошлом Академия не была толерантным учреждением. И я считаю, что ты очень смелый, раз поступил сюда.

— Не понимаю, о чем вы.

Гамаш улыбнулся и кивнул.

— Просто помни, сейчас здесь расследуют убийство. Твои секреты всё равно выйдут наружу. А я даю тебе шанс рассказать мне всё с глазу на глаз.

— Нечего рассказывать.

Гамаш понизил голос, хотя они были в комнате одни.

— Я пойму, — сказал он. — Доверься мне, пожалуйста.

Натэниел Смит посмотрел ему в глаза, вдохнул легкий аромат сандалового дерева и розовой воды, хотя никогда не умел различать нюансов. Аромат ему понравился. Он успокаивал. Как и эти глаза.

А потом вспомнил предупреждение профессора ЛеДюка насчет коммандера Гамаша.

А потом вспомнил мертвое тело ЛеДюка.

— Можно мне вернуться к себе в комнату? — спросил он по-французски. — Могу поискать карту, раз вы хотите.

Гамаш еще мгновение удерживал его взгляд, потом кивнул.

— Минуту.

Он поднял трубку и сделал звонок.

Вскоре в дверь постучали, за ней ожидал один из преподавателей.

— Пожалуйста, сопроводите кадета Смита в его комнату, потом проводите в столовую.

— Что мне сказать остальным? — уже у двери спросил Натэниел. — О профессоре ЛеДюке? Каждый захочет узнать.

— Расскажи им правду.

Дверь закрылась, Гамаш секунду смотрел на нее, потом перевел взгляд на карту в рамке.

Разводы бурого цвета могли быть грязью. А могли не быть. Старая и затрепанная. Тонкие контурные линии, как морщинки на прожившем жизнь лице. Реки и долины. Корова, пирамида и три крохотные сосны. И снеговик, победно воздевший руки. А может, он сдается.

Гамаш выдохнул неосознанно долго удерживаемый в легких воздух.

Карту спрятали с какой-то целью, говорит Рут. Замуровали в стену.

Гамаш взял свой кофе и подошёл к окну.

Он думал и думал, потом позвонил мэру и шефу полиции.

А потом оправился по пустынным коридорам обратно, к телу убитого Сержа ЛеДюка.

К этому времени они должны обнаружить то, что он увидел в прикроватной тумбочке ЛеДюка.

Копию карты.

Глава 13

Доктор Шерон Харрис за свою бытность коронёром видала вещи и похуже. Значительно хуже. Отвратительные, ужасающие вещи. И если уж говорить об телесных повреждениях, то данный случай был довольно скучен. Если не переворачивать тело и не замечать снесенного черепа. И если не поворачивать собственной головы в поисках останков его черепа.