Большая расплата

Пенни Луиза

— Я просто не хотел никого волновать, — с улыбкой пояснил Гамаш. — Не знаю, кто это был, и зачем это кому-то нужно. Ничего не известно.

— Думаете, это был ЛеДюк? — спросила Лакост. — И карта как-то связана со всем этим?

— Не вижу, каким образом, — сознался Гамаш. — Убийца не искал карту, потому что ЛеДюк ее не особенно прятал, и не похоже, чтобы тут кто-то рылся. Не думаю, что карта как-то связана с убийством.

— Но вас это беспокоит? — подытожил Жан-Ги.

Арман Гамаш медленно кивнул.

— Это меня беспокоит,

поскольку один из моих студентов дал ему карту, это беспокоит меня, потому что Серж ЛеДюк карту сохранил, что заставляет меня сделать вывод — карта имела для ЛеДюка ценность.

Гамаш повернулся к Изабель Лакост.

— Поверь мне, пожалуйста. Если бы я думал, что карта связана с убийством, я сразу бы рассказал про неё.

— Я верю вам, патрон, — сказала она. — Но всё же нам надо убедиться. Можете назвать имена остальных кадетов, кому делали копии карты?

— Кроме Натэниела Смита, есть еще двое старшекурсников — Хуэйфэнь Клотье и Жак Лорин. Он староста кадетов. И еще одна новенькая, Амелия Шоке.

— Второй кадет, которая носила ему утренний кофе? — Лакост посмотрела на убитого.

— Да. Когда сделаете анализ бумаги, сообщите мне? — попросил Гамаш.

— Конечно, — уверила его Лакост.

— С вашего разрешения, я хотел бы пригласить всю четверку в Три Сосны.

— Сейчас?

— Да, незамедлительно, — сказал Гамаш.

— Зачем? Карта ведь не имеет большого значения?

— Она говорит нам о тесной связи одного из кадетов с профессором ЛеДюком. Достаточно тесной для них, чтобы отдать ЛеДюку карту. И достаточно тесной для него, чтобы с какой-то целью сохранить карту. Кто бы это ни был, он может знать о его смерти больше, чем думает.

— Или может знать о времени его смерти, — добавила Лакост.

— Точно.

— Вы увозите их, чтобы защитить их, или для того, чтобы обезопасить Академию?

— Я увожу их, потому что не знаю ответа на этот вопрос, — сознался Гамаш. — Где-то здесь убийца. Кто-то приставил оружие к виску безоружного человека и выстрелил. Думаешь, подобная личность засомневается, если придётся поступить так же со студентами, когда кто-то из этих молодых мужчин или девочек станет угрозой? Чем раньше они покинут Академию, тем лучше.

Изабель Лакост кивнула, но была далека от уверенности, что отправив студентов в Три Сосны, Гамаш не отправлял туда и убийцу. В Три Сосны!

— Я скажу им, что карта могла сыграть какую-то роль в смерти профессора ЛеДюка и попрошу возобновить расследование, — сказал Гамаш. — Таково будет моё объяснение.

— Не возражаю. Инспектор?

Жан-Ги отрицательно покачал головой.

— С кадетом Смитом я поговорила, — сказала Лакост. — Нам нужно допросить остальных трех, пока они не уехали. Комнаты студентов сейчас досматривают?

— Попрошу агентов быть особенно внимательными с комнатами этих четверых, — сказал Бовуар, и направился к одному из членов следственной группы, который вскоре отправился

выполнять порученное.

— Пора сделать обращение к школе, — сказал Гамаш, взглянув на свои часы. Было всего лишь около десяти утра, хотя казалось, что уже вечер. — Не могли бы вы собрать студентов и персонал в аудитории?

Один из агентов кивнул и вышел.

— Bon. А пока все соберутся, я пойду в свой офис, поговорю с мэром и шефом полиции, — Гамаш повернулся к шефу-инспектору Лакост. — Надо обсудить ещё кое-что. Сможешь подойти ко мне в офис в течение часа?”

— Конечно.

— Я провожу вас, — сказал Бовуар Гамашу. — Оказавшись в коридоре он спросил: — Вы правда думаете, что карта не имеет отношения в смерти Сержа ЛеДюка?

— Не знаю, как они могут быть связаны.

Но сказал он это неуверенно. Наблюдая, как Гамаш стремительно уходит по коридору, Бовуар слегка потянулся и повел плечами, чтобы освободиться от напряжения и чувства покалывания между лопатками.

Глава 14

Студенты притихли, когда Гамаш вышел в центр аудитории.

Он заговорил лишь когда всеобщее внимание было приковано к нему.

Он рассказал им о произошедшем. Говорил просто и понятно, не принижая ужаса от убийства профессора в кампусе, но и не превращая все в мелодраму.

Он дал им ровно столько информации, сколько требовалось, чтобы прекратить злобные спекуляции, при этом не скомпрометировать следствие.

Про револьвер упоминать не стал. Просто сообщил, что профессор ЛеДюк был убит одним выстрелом в голову.

И не сказал ничего о карте.

— Есть вопросы? — спросил, когда закончил.

Вверх поднялась сотня рук.

— Только без всяких «известно ли нам, кто убил профессора Ледюка?» — уточнил Гамаш, и большинство рук было опущено. — Или «знаем ли мы, почему его убили?».

Не осталось почти ни одной поднятой руки.

— Да, кадет Тибодо? — Гамаш указал на третьекурсника, тот поднялся.

— Когда нам можно будет вернуться в наши комнаты?

Гамаш смотрел на него несколько секунд.

— Вы интересуетесь, будет ли то, что найдено при осмотре ваших комнат, использовано против вас? Наркотики, например. Или выпивка. Или украденные экзаменационные листы.

По аудитории прокатился гул.

— Мы переговорим обо всем найденном с каждым, но оставим все втайне, кроме случаев особо тяжких нарушений, или если найдем улики.

Кадет Тибодо кивнул и сел, явно расстроившийся, но одновременно успокоенный.

Было еще несколько вопросов по поводу процедуры расследования, по поводу занятий, а так же о том, что они скажут свои семьям.

— Расскажите им правду, — посоветовал Гамаш. — Некоторых из вас допросит шеф-инспектор Лакост и следственная группа убойного отдела. В основном, тех, кто был студентом профессора ЛеДюка или встречался с…