Большой погром

Сахаров Василий Иванович

Свежая тысяча степняков перекрыла пути отступления трем сотням утомленных католиков и встретила их стрелами. Опять у противника потери, но католики все равно пошли на прорыв и Кучебич сглупил. Он должен был оттянуться в сторону, а вместо этого ударил в лоб. Наверное, хотел получить больше славы.

Две конные массы столкнулись и я, наблюдая за этим, поморщился. Наверняка у "диких" половцев будут потери.

Впрочем, победа наша. Половцы Кучебича смяли остатки вражеской кавалерии и задавили уставших германских

рыцарей числом.

Бой закончился. Германская пехота на дороге погибла, и степняки Девлета Кул — Иби взяли двести пленных, в основном раненых. Тысяча Кучебича добила рыцарей, и он лично привез в деревню нескольких аристократов, с которых уже содрали броню. Пришла пора опросить германцев, и я остановился перед толпой пленных.

Грязные, избитые, израненные люди с потухшим взглядом, не ожидая ничего хорошего, стояли и сидели на земле. Некоторые смотрели на меня и сразу отворачивались, а я разглядывал их и выбирал тех, с кем хотел поговорить.

— Вот этого в сторону, — я ткнул пальцев в крупного мужика с ярким красным шарфиком на рукаве разорванной шелковой рубахи, рыцаря, наверное.

— И этого, — следующим стал пехотинец, широкоплечий блондин с хмурым лицом, который озирался и, наверняка, хотел сбежать, младший командир, судя по повадкам.

— Ну и… Вот этого, — третьим выбрал щуплого юношу, который сидел на земле и плакал, одет как легкий кавалерист.

— Куда их? — спросил один из телохранителей.

— К колодцу отведите и дайте напиться. Сейчас подойду.

Воины выполнили приказ, а я увидел Кучебича и подозвал его:

— Подойди!

Вожак "диких" половцев приблизился и, улыбаясь, поинтересовался:

— Хан, ты видел, как мы рыцарей разбили?

— Видел и мне не понравилось. Почему в лобовой удар степняков пустил?

— Так получилось, — он развел руками. — Сотник Кода не сдержался, в атаку ринулся. Пришлось остальных в свалку кидать, а иначе всю сотню потерял бы.

— Сколько твоих воинов полегло?

— Два десятка убитыми и три десятка ранеными.

— Что с сотником станешь делать?

— Уже сделал, — он скривился, словно съел что-то кислое. — Велел сломать ему хребет и в поле бросить. Все по закону. За ослушание — смерть без пролития крови.

— Правильно.

Кивнув, он отъехал, а я еще раз посмотрел на пленных и взмахнул рукой:

— Всех перебить!

Степняки, обнажив оружие, набросились на германцев, а я отправился к колодцу.

Пленные германцы слышали, как убивают их сородичей, но поделать ничего не могли. Опустив головы, они ждали, что будет дальше, и я обратился к ним на родном языке:

— Меня зовут Вадим Сокол, я вождь венедов и степняков. Кто честно ответит на мои вопросы, тому дарую жизнь.

Угроза! Я ее почувствовал от пленного рыцаря и когда он попытался наброситься на меня, был готов. Слегка отступил в сторону и подставил ногу.

Он споткнулся и растянулся в пыли.

— Добить! — я кивнул на рыцаря.

Хрясь! Шмяк! Мечи телохранителей врубились в тело пленника и он, пару раз дернувшись, затих.

Продолжаю допрос

— Ты кто? — я посмотрел на пленного вояку, которого определил как младшего командира.

Он ответил моментально:

— Десятник Себастьян Могир.

— Откуда?

— Из Мейнингена.

— Куда направлялся ваш отряд? Кто командир?

— Направлялись на север, в подкрепление войскам герцога Альбрехта. Командир барон Филиберт фон Цаухе.

— С тобой еще поговорим, — посмотрев на третьего пленника, обратился к нему: — Кто таков? Из какого отряда?

Дрожащим голосом, с трудом сдерживаясь, он просипел:

— Ваша милость… Я Обен Пирр… Мой отец колонист из Фландрии… Живу в Магдебурге… Вступил в конную сотню наемного командира Марселлона…

— Он командовал конниками из Магдебурга?

— Нет — нет, ваша милость… Нас из города рыцарь вывел, Северин фон Барут…

— А… — я хотел задать ему еще несколько вопросов, но появился разведчик из группы варогов.

Я почувствовал нетерпение молодого воина и повернулся к нему, а он оставил коня, подбежал, наклонился и быстро зашептал:

— Вождь, наши братья рядом, вароги из Зеландии.

— Нашли все-таки? — по губам скользнула улыбка.

— Да.

— Далеко они?

— Уже здесь, в деревне. Тебя ждут.

— Вести из дома принесли?

— Несколько писем.

— Скажи им, скоро приду.

Варог кивнул и отступил, а я продолжил допрос. Мог бы сразу с варогами встретиться и письма прочитать. Но мне следовало собраться и подготовиться. Наверняка, посланцы Свойрада принесли весточки от жен, и я понимал, что в их посланиях будет много боли и горя.

Пленные говорили охотно и выложили все, что знали. Кстати, знали они не так уж и много. Но основное я узнал. На подходе еще несколько крупных отрядов, которые направляются на помощь Альбрехту Медведю. А в Магдебурге много проповедников, воинов и припасов. Следовательно, город может выдержать длительную осаду и взять его измором не получится.

Когда пленные иссякли, я велел их отпустить и проводить под стены Магдебурга. Пусть они вернутся в город и расскажут о страшном разгроме, который устроили крестоносцам степняки. Слух должен прокатиться среди защитников Магдебурга, а потом он обрастет подробностями и выдумками. Люди будут сами себя пугать и через пару — тройку дней германцы станут считать, что нас не пятнадцать тысяч, а в пять раз больше. Я был уверен, что так и произойдет.

Степняки посадили католиков на лошадей и повезли к городу, а я еще немного посидел возле колодца, собрался с мыслями и встретился с варогами, которые прибыли из моего княжества.