Бомарше(Beaumarchais)
Шрифт:
Смелая концовка «Шести этапов» вообще могла стоить головы их автору, она достойна того, чтобы потомки знали эти слова наравне с самыми известными его творениями:
«О, моя отчизна, залитая слезами! О, горемычные французы! Какой толк в том, что вы повергли в прах бастилии, если на их развалинах отплясывают теперь бандиты, убивая всех нас? Истинные друзья Свободы! Знайте, что главные ее палачи – распущенность и анархия. Присоедините свои голоса к моему, давайте вместе потребуем законов от депутатов, которые обязаны дать их нам, ведь именно для этого мы назвали их нашими представителями! Заключим мир с Европой. Разве не был самым прекрасным днем нашей славы тот, когда мы провозгласили мир всему миру? Укрепим порядок внутри страны. Сплотимся
Публикация этого текста 6 марта 1793 года, то есть менее чем через полтора месяца после казни Людовика XVI, была тем более смелой, что Бомарше не собирался покидать Париж. В очередной раз его спасло лишь то, что он с неумолимой логикой доказал, что доклад Лекуантра – сплошная ложь и глупость, поскольку последний утверждал, что Бомарше является кредитором Казначейства. Пьер Огюстен без обиняков заявил представителям общественной власти:
«Вы не сдержали своего обещания помочь мне дополнительными субсидиями и содействием вашего посла в Голландии, чтобы я смог доставить во Францию ружья, которые закупил для вас и которые голландское правительство силой удерживает в Тервере (Тервюрене). Я готов вернуть вам 500 тысяч франков в ассигнациях, что вы авансировали мне, а вы верните мои 745 тысяч, которые вы заставили меня внести в качестве залога, и мы будем квиты. Я напрасно старался и истратил столько денег на поездки? Как бы то ни было, но я все равно вытащу эти ружья из Тервера, а вы покупайте себе оружие, где сможете».
Для обычного суда эти доводы были бы неопровержимыми, но не для революционного трибунала: за подобные заявления их автору грозила конфискация имущества, тюрьма и гильотина. Спасло его то, что из-за осложнившегося военного положения и угрозы вторжения союзнических войск Европы, поднявшейся против Французской революции, поставка оружия превратилась в дело первостепенной важности. Комитет общественного спасения обратился к Конвенту с предложением повременить с вынесением Бомарше приговора и снять арест с его имущества. После этого автора «Женитьбы» пригласили в этот самый комитет и предложили на выбор либо тюрьму, либо поездку на вражескую территорию за шестьюдесятью тысячами ружей, заблокированными в Тервере.
Несмотря на все трудности, сопряженные с выполнением второй составляющей альтернативы, Бомарше выбрал именно ее, поскольку во время своего последнего пребывания в Лондоне ему удалось оформить фиктивную сделку по продаже этих многострадальных ружей своему английскому партнеру, и теперь формально это было имущество Англии. К несчастью, найденное решение дало лишь временный эффект, поскольку лондонский кабинет заявил другу Бомарше: «Если эти ружья действительно принадлежат вам, мы возместим вам их стоимость, если – нет, мы их конфискуем». Негоциант заверил власти, что владельцем ружей является он, следствием чего стало сохранение эмбарго.
Бомарше не стал вдаваться во все эти подробности, но убедил Комитет общественного спасения, что не сможет выполнить данное ему задание без соответствующего денежного обеспечения. В результате 22 мая 1793 года декретом, подписанным в том числе Дантоном, Робером Ленде, Камбоном, Барером и Делакруа, Бомарше были выделены 618 тысяч франков ассигнациями, реальная стоимость которых по текущему обменному курсу не превышала 200 тысяч ливров, а сам он возводился в ранг комиссара республики для выполнения специального задания за ее границами. Ему удалось уцелеть, но пока он даже не подозревал о том, что гильотину
Глава 51ИЗГНАНИЕ (1794–1796)
Бомарше не смог приступить к выполнению своего задания так скоро, как рассчитывал, поскольку эмоциональные перегрузки последнего времени подорвали его здоровье. Нервный срыв не позволил ему сразу же тронуться в путь. Отправив за границу двух своих эмиссаров, он поехал в деревню под Орлеаном, где намеревался отдохнуть некоторое время у племянницы, дочери той сестры, что была замужем за Мироном.
В конце июня 1793 года, восстановив свое здоровье, он отбыл за границу, заручившись обещанием Комитета общественного спасения, что «в его отсутствие его имущество и его семья будут находиться под защитой и покровительством Республики».
Было бы преувеличением утверждать, что эти обещания полностью успокоили путешественника, который пересек швейцарскую границу с паспортом на имя Пьера Шарона и в первых числах июля 1793 года прибыл в Базель. Там он встретился со своими курьерами, один из которых был тем самым Дюраном, что ухаживал за его сестрой Лизеттой во времена истории с Клавихо.
В Базеле Бомарше рассчитывал найти инструкции министров и 800 тысяч флоринов, которые Комитет общественного спасения должен был передать ему через банкира Перего. Не найдя ни того, ни другого, он написал в комитет, потом еще раз и еще, но все безрезультатно. Он даже начал подумывать о возвращении во Францию для получения новых инструкций, но потом, решив действовать по собственному усмотрению, отправился в Лондон. Поскольку у него там был некий задел, он счел, что оттуда ему будет проще вести переговоры с Голландией. Кроме того, так как его сделка с английским партнером была оформлена с правом выкупа им ружей в оговоренные сроки, у него была возможность вернуть на них свои права. К сожалению, из-за трудностей и проволочек, с которыми было сопряжено путешествие через всю Европу, охваченную войной, установленные в договоре даты оказались просроченными.
Англия назвала Французскую революцию чумой, способной заразить всю Европу. В ответ на это заявление Конвент выпустил декрет, объявивший Уильяма Питта врагом рода человеческого. Как раз в тот самый момент, когда британская публика кипела от возмущения по поводу этого декрета, Бомарше и объявился в Лондоне. Его приняли за эмиссара Конвента и предписали в трехдневный срок покинуть страну. Habeas corpus – закон, обеспечивавший неприкосновенность личности на Британских островах, из-за военного положения был временно отменен.
Напрасно Бомарше взывал к негоцианту, фиктивно купившему у него 60 тысяч ружей, чтобы тот, невзирая на просроченные даты, вернул ему права на оружие. Тот ни в какую не соглашался, но, будучи честным человеком, предложил выплатить Бомарше стоимость товара. Решив, что если он примет это предложение, то ружья будут окончательно потеряны для Франции, Бомарше отклонил его; с помощью разных хитростей ему удалось-таки добиться обещания, что ему вернут права на ружья, на которые был наложен секвестр.
Питт собирался вывезти эти ружья на остров Гернси, чтобы затем переправить их в Вандею.
Вновь приехав в Гаагу, Бомарше попытался сам вывезти ружья с помощью одного американца, которого он подбил сказать, что приобрел права на них у английского поставщика. Голландцы согласились на эту комбинацию, но потребовали залог в размере тройной стоимости товара и расписку в том, что оружие никогда не попадет во Францию. Отчет обо всех этих переговорах Бомарше отправил в Комитет общественного спасения; после долгого ожидания он получил наконец анонимную записку о том, «что все ждут от него только успехов и что ему обязательно нужно добиться их, причем как можно быстрее». К записке, однако, был приложен новый паспорт, что позволяло Бомарше продолжить операцию. Он послал в комитет очередное письмо с просьбой прислать ему инструкции и поехал в Базель, куда просил направить ему ответ.