Борьба с членсом
Шрифт:
— Что есть мочка? — неожиданно вдруг спросил Цмипкс.
— Мочка — след сапожка прекрасной Доссь, граница миров, дверь в неведомое. Это — высь, только я мог добраться, я вознесся, я двигаюсь на мочевой подушке, я напился, теперь я ссу, и лечу, ползу, перемещаюсь по мочке, а она бесконечна, волшебна, чудесна… Я не могу дальше, я теперь вижу, мыслю, но я не могу сквозь, и ты — Господи…
— Я тоже не могу, — сказал Цмипкс. — Мне нужен денек.
— К чему денек, когда — вечность!.. — в яростном порыве воскликнуло яж. — Теперь я могу…
— Это — твоя моча? — спросил Цмипкс, мысленно указуя на благоухающую жидкость.
— Конечно! — восторженно вымыслило существо. — Я на ней еду. Моча — мочка — мочь. Мочка — это от сапожка, когда Доссь делает шню, она стрепечет сапожками, оставляя такие мочки, и они-то и есть вершины тайн. Они — в самом верху, они — самые малые, только я могу… Но я не могу…
— А обратно?
— Да!.. — сокрушенно подумало яж. — Понимаю, я должен обратно, спасать остальных, которых нет, или есть, но почему ж я, почему ж я, Господи, а, понимаю, ты спас самого тупорылого, чтоб показать, что всех остальных и подавно спасешь… Облагородь
какашку — а уж великая душа сама собою разумеется… Славьсь! Славьсь! Славьсь! Я не подкачаю.
— Я хочу обратно, — заявил Цмипкс.
— Господи?… — в ужасе вымолвило существо, затрепетав. — Сам в мир? Крушить, судить? Время пришло?
— Что есть время? — спросил Цмипкс.
— Ты знаешь! — любовно выпело существо.
— Нет, не пришло.
— Славьсь! Славьсь!
— Я хочу вниз — это вверх?
— Вниз, это для меня вверх, то есть, для тебя, то есть… Ну, вон туда, — существо указало шляпкой на далекое тусклое небо.
— Как же? — спросил Цмипкс.
— Я просто отцеплюсь — и все. Я ж держусь мочою за эту мочку. Я часто здесь бываю, но я не думал… Я не думал, не думал, не думал, о, радость думать, шмяк, шмяк! О, радость…
— Бери меня, — сказал Цмипкс.
— Я не могу, я ж тебя не вижу, только дымка, контуры, нереальность, величие.
— Возьми контур, — сказал Цмипкс.
Яж наклонило шляпку прямо к Цмипксу, поднесло свой красный квадратик к его неожиданно расцветшему радужным блеском тельцу, и тут же Цмипкс вдруг прыгнул вверх (или вниз) и приклеился к этому квадратику.
— Господи! — вославило существо.
— Отцепляйся, — приказал Цмипкс.
Существо с шумом зассало, выпуская из себя всю мочу. Затем раздался громкий всхлюп, и немедленно оно и Цмипкс стали падать ввысь, зависнув в пространстве между желтой плоскостью и таинственным нижним небом, за которым, наверное, скрывался некий мир. Цмипкс стал свободным и воздушным, словно вспомнив свое счастливое изначальное естество, и вдруг он дернулся, отклеиваясь от Яж, и стал падать в одиночку, ощущая мягкое струение пустоты вокруг и чувствуя неожиданный восторг. Яж свилось в подобие клубка, и из его утолщенной нижней части разлетались повсюду капельки мочи.
— Господи! — громко подумало Яж.
— Что там? — спросил Цмипкс.
— Звезда!!! — выкрикнуло падающее существо.
Тусклое небо приближалось, становясь каким-то сине-желтым, и в нем начинали проступать неясные светлые очертания. Вдруг возникло подобие горизонта, который ограничивал небо со всех сторон, и вокруг неба была желтая тьма. Раньше, с мочки, этот горизонт не был заметен и терялся в общем грязно-желтом небесном фоне, теперь же он напоминал выход из гигантского кратера, или же конец трубы смерти, по которой летит умершая душа. В Цмипксе разливалось блаженное чувство восхитительной неизвестности. Он слегка вращался вокруг собственной оси, приближаясь к концу этого неожиданного гигантского тоннеля: яркие контуры все более и более проступали там. Яж падало рядом, сверкая красным квадратиком. И тут, когда наступил миг вылета, и прекрасный грубо-песчаный
пейзаж возник повсюду, заменив собою тусклое небо, которое в него превратилось, и яркие малиновые точки проступили на склонах угловатых холмиков, поблескивающих под желто-серебряным светом, некая мощная сила мгновенно сжала Цмипкса, зачарованного тем, что он увидел, и остановила его путь в ослепительную, мертвенную, желтоватую бездну, разворачивая его зрючим зевом взад.
— Склага! — выдохнул пораженный Цмипкс тут же вспоминая свое наказание и суть. — Что это?
— Ты — шустр! — прогрохотал гигантский Склага, похожий на двугорбый пригорок. — Ты уже проявил Яж, встретив его, и собирался вылетать на старую Звезду. Ну-ну!! Ты — плох! Повезло ж!
— Что там? Где Яж?
— Я его отправил умненьким существом на планету Бязда — ты ж его преобразил, он же был скланью, а сейчас — умственник! Ты пробыл денек, я тебе возвращаю щупиньки, не шали, а сюда больше не появляйся. Ишь! Впрочем, ты и дорожки не найдешь пока…
— А что же это? Здесь раньше жили звезды?
— Да. Это проход, выход, мочка. Не думал я, что ты сможешь туда выгрести… Зачем ты?
— Но что это все?
— Пора назад, — сказал Склага. — Сейчас у тебя еще бздетство. Ты скоро все узнаешь. В учёбище. В учёбище. В учёбище.
13
— Звезд есть высшее на Звезде и вне Звезды, и мы все — звезды!
Так говорил в учёбище сучитель Валя, превратив себя в выпученно-яркий, угольчатый зоореол. Не было времени, бздетство навсегда, а в учёбище один миг, миг, миг!.. Звездючки воспаряли в полуквадратной зале, воспринимая всё. И Цмипкс и Тьюбющ, степенно расправив щупики, слушали мысленные вскрики сучителя, обращенные в их центры.
— Звезд есть самое из самых, победа над тягомутью тверднопородной, над срутиной тварческой; звезд есть творчество, а не убожество (у, божество!) бксстворчатое!.. Вы это знаете, но вы еще узнаете. Вот здеся наши щупики.
Валя выявил свои щупики, кокетливо пожурчав ими в радужном воздухе залы.
— Они могут сделать нас всем. Вы знаете!
— Мы — звезды!! — хором отозвались пученики.
— Могут завязать нас в виде жочемука или хни!..
— Звезды!!
— Могут обратить нас в стол, иль в дух.
— Звезды!!
— Могут лишить нас формы, нюха, низа.
— Э!
— Могут слить нас, как жидкость, в водную эсфирь мира.
— О!
— Могут подтянуть нас к виду сфермы вселенской.
— Э!