Бородинское поле
Шрифт:
Сэмпсона за чистую монету, и лишь сидя в самолете и имея
достаточно времени для размышлений, постепенно стал
понимать подлинное назначение сувениров, предназначенных
для родственников его жены, главным образом генералов -
отца и сына. Он подозревал, что именно в часах вмонтирован
миниатюрный передатчик с автоматическим включением и
выключением. Он хорошо знал устройство этих передатчиков,
поскольку сам их разрабатывал и
не занимался их установкой. Эту работу делали другие. А
теперь вот и на него возложили грязную работу.
Нет, это невероятно, с нарастающей тревогой
размышлял Дэниел, притворяясь спящим, чтоб Наташа своей
болтовней не мешала его всполошенным размышлениям. Как
он сразу не сообразил и не отказался от услуги своего шефа,
когда тот предложил "сувениры"? Мистер Сэмпсон стал бы,
разумеется, настаивать и в конце концов раскрыл бы карты и
поставил бы его, Дэниела Флеминга, перед выбором: либо
принимать "сувениры", либо рисковать карьерой. Дэниел не
знает, как бы он поступил, - очевидно, решительно отверг бы
навязчивое предложение шефа, жертвуя семейным
благополучием. Впрочем, он в этом не уверен, поскольку не
было времени на размышление. Это сейчас он начал
понимать, в какое положение его поставил мистер Сэмпсон, - в
сущности, он выполняет задание разведки, и его советские
органы могут судить как ординарного шпиона. Да, да, именно
за банальный шпионаж, к тому же до глупости примитивный. В
самом деле, рассуждал Дэниел, как только передатчик начнет
посылать в эфир разговоры советских военных, он рано или
поздно будет запеленгован и обнаружен, а это повлечет
большую неприятность для Наташиного отца и брата. Только
для них, и никак не для Дэниела Флеминга. Передатчик
заработает не сразу, а спустя несколько дней, когда Флеминги
покинут пределы СССР: ЦРУ не станет ставить Дэниела под
удар. Но, в сущности, это дела не меняет: в глазах родителей
Наташи он останется последним негодяем. Такого Дэниел не
может себе позволить. А как быть? Ответ не находился.
Вместо него мелькнула догадка: не передатчик вмонтирован в
часы, предназначенные для генералов, - такая система
практикуется в США между конкурирующими фирмами, где
вероятность запеленговать его работу невелика. Здесь же, в
СССР, она малоэффективна, даже нелепа, бессмысленна.
Значит, здесь другое; в часах миниатюрный магнитофон, На
микропленку записывается разговор. Наверняка тут применен
наиболее распространенный
Затем, спустя определенное время, магнитофонную запись,
разумеется вместе с часами, надо каким-то образом изъять. Но
Дэниела это уже не касается: об этом позаботятся
специальные агенты. В таком случае все покрывается мраком
тайны, ничьи имена нигде не будут фигурировать - ни Дэниела
Флеминга, ни генералов Макаровых. Просто ЦРУ получит еще
одну запись разговора, в которой, возможно, не содержится ни
одного слова, представляющего интерес для разведки.
Подобное рассуждение Дэниел считал совершенно
логичным и единственно достоверным, потому что в нем
находил ответ на неприятный, беспокоящий его вопрос: как
быть? Так и быть: вручить сувениры - и никакого угрызения
совести. В конце концов, разведки существуют и будут
существовать, об этом все знают, работают они на
безопасность своей страны, и ничего нет в том
предосудительного, дурного, если гражданин из
патриотических побуждений иногда при случае окажет
невинную услугу отечественной разведке, исходя из высокого
гражданского долга.
Успокоив себя таким образом, мистер Флеминг
приоткрыл глаза. Светящееся табло требовало пристегнуть
ремни: самолет шел на посадку.
В аэропорту чету Флемингов встречали Глеб Трофимович
и Лена. Наташа сразу узнала отца - впрочем, это не
составляло особой трудности: Глеб Трофимович был
единственный среди встречавших в генеральской форме. Он
тоже узнал ее и, с трудом сдерживая волнение, быстрой,
неприсущей ему семенящей старческой походкой пошел
навстречу дочери. Наташа, рыдая, бросилась к нему на грудь,
уткнулась лицом в холодную шинель. Лена, поздоровавшись с
Дэниелом, с ревнивым любопытством рассматривала свою
старшую сестру, которая долго не могла освободиться из
отцовских объятий. Лена представляла Наташу гораздо старше
– очевидно, молодила ее элегантная шубка из голубой норки.
"Одета богато и со вкусом", - отметила про себя Лена, садясь
за руль отцовского "Москвича". Дэниел сел рядом с Леной.
Багаж заморских гостей состоял из двух чемоданов.
В пути говорили, как водится в таких случаях, о погоде в
США и московских морозах. Коричневая дубленка с белым
цигейковым воротником и такими же отворотами, видно, не
очень согревала Дэниела, он ежился, хотя мороз в этот день и