Босс скучает
Шрифт:
А дальше всё. После обмена любезностями я осознаю, что резерв слов на русском исчерпан. Пытаюсь заговорить с ним на английском, он у меня практически свободный, но выходит так, что господин Миура меня отчасти понимает, а я его выговор абсолютно нет.
Это не первая моя встреча с представителями Востока, на которой у меня возникают «трудности с коммуникацией». У них своё представление об английском и произношение специфическое. Остаётся скрипнуть зубами и попросить следовать за собой к выходу и на стоянку.
Закидываем его вещи в багажник, и я словами и жестами
Как ни странно, в этот раз Островский отвечает почти сразу, на втором же гудке. Что ж раньше молчал?
— Герман Маркович, вы издеваетесь? — без всяких прелюдий вступаю я.
На том конце возникает секундная заминка.
— Что случилось, Варвара? — в его голосе огромный вопрос.
— Во-первых, краткость, — конечно, сестра таланта, но не в нашем случае. Какую информацию я должна была подчерпнуть из вашей записки. Нулевую?
— Я всё подробно изложил.
— Это у вас называется подробно? Почему было не написать письмо по электронной почте?
— Я решил, что так быстрее.
Замолкаю, чтобы сделать несколько возмущённых вздохов в трубку и побарабанить пальцами по багажнику.
— Во-вторых, тут японец, — обвиняю я. — Что мне с ним делать?
— Как «что»? — недоумевает Герман и, кажется, искренне. — Разговаривать. Проявлять вежливость и внимание, а…
— Если б я знала японский, я бы с ним поговорила, и вежливость, и внимание выразила, а вот с английским у нас как-то не очень наладилось.
— Что значит, «если б я знала японский»? Согласно твоему личному делу, ты его знаешь.
Слова Германа вводят меня в полный ступор.
— Что?! — с подлинным возмущением восклицаю я. — Вы меня, Герман Маркович, с кем-то путаете. Мой словарный запас заканчивается на первом и единственном слове «аригато», а, ну ещё «харакири» знаю, и я бы сейчас с пребольшим удовольствием вам бы его сделала.
Мы оба на мгновение замираем, а затем в трубке раздаётся мягкий смешок Германа.
— Технически, ты можешь сделать его только себе.
— Ага. Не дождёшься.
— Варвара, я серьёзно. В твоём личном деле так и написано, я ничего не сочиняю. Потом, откуда мне знать, какими талантами ты обросла за эти годы? Может, выучила уже шесть иностранных языков.
Меня внезапно озаряет: я понимаю, откуда в моём личном деле эта информация. Попала из резюме, которые мы с Риткой смеха ради вдвоём составляли, перед моим уходом из компании Варгановых. Рита тогда меня затащила на языковые курсы при японском культурном центре, на которые я и месяца не отходила, а вот подруга потратила долгие четыре года и сейчас неплохо изъяснялась на этом странном для моего уха языке. Но для веса мы тогда так и написали: изъясняюсь на японском. Какая-то злая и нелепая шутка.
— Нет, у меня только английский, — заявляю я, — и до сегодняшнего дня, я считала, что его вполне достаточно.
— Ладно, я попробую найти профессионального переводчика, — гасит моё возмущение Герман. — Только не знаю, как быстро это возможно. Всё-таки восточные языки… задача не из простых.
— А я пока любителя приглашу, — решаю спасать положение самостоятельно.
— Я сегодня вернусь на Сапасане, вечером присоединюсь к вам, — добавляет он. — Сообщением сброшу адрес ресторана, куда можно будет отвести нашего гостя после деловой части.
— Принято, — с бездной сарказма отвечаю я и жму отбой.
Ну, и задачка!
Устало потираю лоб, и быстро набираю Ритку. Надеюсь, она свободна, в городе и не против небольшой языковой практики.
Чуть больше часа спустя мы в офисе. Я стараюсь донести до господина Миуру, что переводчик скоро будет, оставляю его с чашкой чая и на попечении улыбающихся сотрудников смежных отделов, а сама спускаюсь на первый этаж встречать Ритку.
Коллеги провожают меня шокированными и отчасти безнадёжными взглядами. Да, чувствую, надо будет двинуть идею в отдел кадров насчёт организации хоть каких-нибудь групповых курсы иностранного языка. Раз Островский нацелился на работу с представительствами иностранных компаний, пожалуй, следует пересмотреть должностные инструкции по некоторым позициям.
Сквозь просторные окна первого этажа в здание заглядывает редкое для ноября солнце. День просто прелесть, вот бы и закончился он удачно. Пока что всё, вроде, идёт нормально.
Не проходит и пары минут, как через крутящиеся двери входа моя подруга влетает в холл, словно маленький разноцветный фейерверк. На ней ярко-голубое платье и розовый вырви-глаз жакет, а через локоть перекинуто сливового цвета пальто. Спасибо, хоть не один из тех странных дизайнерских нарядов, в которых она частенько разгуливает.
— Привет, ну и где он? — с ходу в карьер срывается Ритка.
Она оглядывается, словно где-то в углу притаился необработанный никем японец.
— Слушай, спасибо, что согласилась выручить. А он, как ты выразилась, наверху в переговорке. К сожалению, коммуникация у меня с ним односторонняя. Он мой английский понимает, вроде… — неуверенно добавляю я, — а я его нет.
— Это нормально. Сейчас всё будет, — успокаивает она. — У меня большой опыт.
— Общения?
— Просмотра сериалов в оригинале, — подмигивает подруга, и когда я напрягаюсь, она хохочет и легонько хлопает меня по спине. — Варь, расслабься. Протянем как-нибудь до появления твоего профессионального переводчика-синхрониста, я всё-таки несколько лет жизни на дружбу с культурным центром потратила, и до сих пор на их встречи таскаюсь.
— Ага, аукнулся мне твой культурный центр. Не надо было этот бред в резюме тогда писать.
Ритка закатывает глаза, но я беру её под локоть и веду к лифту.
— Это ж филькина грамота была, сущая формальность, — бросает она, — ты же сама тогда говорила, помнишь? Тебя итак брали, а резюме — чисто ради регламента просили составить.
Щелкаю кнопкой вызова, просто так, без цели, чтобы слить раздражение.
— Да-да, так и было, — подтверждаю. — Кто же знал, что они это в личной карточке работника зафиксируют?