Божественные игры
Шрифт:
За неимением лучшего варианта мы с Аннабет, посоветовавшись, идём к тому месту, где несколько дней назад оставили вялиться под солнцем кусочки мяса неведомого зверька. Так и есть, наша добыча осталась нетронутой. Но вот годится ли она в пищу - это сомнительно. Тем не менее мы никак не можем решиться выбросить эти несчастные кусочки. В нашем случае это непростительная расточительность. Нужно, что ли, попробовать поджарить их на костре… Но единственный источник огня находится у входа в лабиринт. Мы очень устали, но всё равно забираем нашу добычу и плетёмся к самому зловещему месту на арене.
Чем
Сухой хворост, сложенный пирамидкой, быстро схватывается пламенем. Костёр разгорается, и от него кверху начинают тянутся лёгкие клубы дыма. Теперь уже не важно, выдадут они нас или нет. Всё равно мы не можем вечно прятаться. Да и профи уже перестали быть той грозной, непобедимой силой, встреча с которой сулит неминуемую смерть. Они потерпели серьёзное поражение и теперь в живых остались только Кларисса и Бьянка.
Круг наших врагов сужается. Я перечисляю в уме всех трибутов и с удивлением прихожу к выводу, что, помимо нас с Аннабет и двух девушек из компании профи, выжили только Алексис и Пайпер. Всего четверо врагов. И среди них ни одного парня. Значит, я уже фактически победитель. Но это открытие вызывает у меня лишь скептическую усмешку. Я ещё не выиграл, и для достижения победы мне нужно ещё очень постараться. Та же Кларисса из одной зловредности не захочет допустить меня к триумфальной колеснице.
Обилие опасностей научило меня всегда быть настороже. Именно поэтому, едва заслышав далёкий крик, я сразу вскакиваю, попутно обнажая меч. Мои нервы натянуты, я уже согласен сразиться с трибутами, но пусть это будет не очередная подлянка от богов!
Прерывистый, полный ужаса крик приближается и вскоре мы видим его владелицу - Пайпер. Словно обезумевшая, она проносится мимо, даже не задержав на нас взгляда. Но не успев скрыться из виду, она падает и остаётся лежать неподвижно. Мы замираем, напряжённо вглядываясь вдаль, готовые в любой миг сорваться с места. Но едва последние крики девушки растворились в душном воздухе, лес снова замер, как замирает вода, встревоженная брошенным в неё камнем.
Удостоверившись, что никакой опасности не предвидится, мы опускаем оружие и подбегаем к Пайпер. Её руки раскинуты в стороны, она лежит, повернув голову, а на её спине покоится небольшой заплечный мешок. По остекленевшему взгляду девушки я понимаю, что она мертва. Пушечный выстрел не оставляет в этом никаких сомнений. Мой взгляд, блуждающий по её распростёртому телу, останавливается на маленькой, длиной с иголку, колючке, что торчит из её шеи. Я неосознанно протягиваю к ней руку, намереваясь вытащить её и рассмотреть поближе…
– Осторожно!
– Аннабет вовремя останавливает меня.
– Наверняка она отравлена.
Я тут же одёргиваю руку и мысленно проклинаю себя за неосторожность, ведь и сам только что подумал о том же.
– Похоже на шип какого-то растения…
– Наверно, так оно и есть. Помоги мне…
Я осторожно
В мешке погибшей дочери Афродиты мы находим немного еды, а также пустую бутылку и моток проволоки. Всё это легко поместилось бы в моём рюкзаке, но Аннабет берётся сама нести эту поклажу - так мы увеличиваем свои шансы не остаться без всего, даже если один из нас вынужденно потеряет свою ношу.
– Надо уходить отсюда, - закинув мешок на плечо, Аннабет осматривается по сторонам.
– Согласен, - я подхожу к месту недавнего кострища и затаптываю едва тлеющие угли.
Эта часть леса и так отталкивала нас своей неизведанностью, а после смерти Пайпер задерживаться здесь и вовсе не хочется. И потому мы, невзирая на усталость, ближе к вечеру возвращаемся на свою территорию. Правда, там неприятных воспоминаний тоже хватает с избытком, но там, по крайней мере, есть вода да и ловушки тех краёв нам уже знакомы.
Но куда бы мы ни пошли, за нами всюду незримой тенью следует тревога. Скоро всё должно решиться… И окружающая нас тишина не без оснований кажется нам затишьем перед большой бурей.
***
– Ничего не поделаешь, видно, у нас только два выхода, - наступившим утром я подвожу итоги своих тяжёлых раздумий.
– Или мы снова отправляемся в лабиринт - возможно, там что-то ещё осталось, - или идём искать оставшихся трибутов и заканчиваем эти Игры. Иначе скоро мы будем не в состоянии сделать ни то, ни другое.
Аннабет, будто не слыша меня, сидит, обхватив руками колени и уставившись в одну точку. Падающая на её лицо тень от раскидистого куста усугубляет его и без того мрачное выражение. Еды у нас совсем не осталось - и это наша главная проблема. Запасы Пайпер мы разделили ещё вчера.
– Я не хочу погибнуть от рук полубогов, лучше уж такие твари как циклоп, - тихо произносит Аннабет.
– И убивать я тоже не хочу. Пусть будет лабиринт.
– Думаешь, так у нас больше шансов выиграть?
– осторожно спрашиваю я.
– А кто здесь вообще выигрывает?
– бесцветным голосом отзывается дочь Афины.
В её взгляде - пустота, никаких эмоций и, кажется, уже ничто на свете не способно вывести её из этого транса. Такое равнодушие равносильно смерти, и мне становится по-настоящему страшно за Аннабет. Но, к счастью, мои страхи не оправдываются: через минуту она вздыхает и видно, что через силу, но всё же улыбается:
– Прости. Ты прав, нельзя раскисать. Надо что-то делать. Идём.
Аннабет поднимается, и мы с ней собираемся уже отправиться в путь, как вдруг лесную тишину разрывает пушечный выстрел, теперь кажущийся ещё более грозным, чем в начале Игр. Сердце на миг замирает, а затем пускается вскачь: наших противников осталось всего двое. Знать бы ещё, кто они… Новость на минуту задерживает нас, но менять намеченного плана мы не собираемся.