Божественные игры
Шрифт:
Встретившуюся нам на пути земляничную полянку Аннабет обнаруживает первой, едва не наступив на прикрытый бархатными листочками кустик с россыпью красных ягод. Разумеется, мы её без внимания не оставляем. Сорванные ягоды мы кладём себе прямо в рот - всё равно их слишком мало, чтобы делать запасы, нам и так еле хватает по горсточке. Чувства сытости они нам, конечно, не приносят, скорее, ещё больше распаляют аппетит, но зато их кисловато-сладкий вкус навевает приятные воспоминания. Жаль только, лакомство кончилось слишком быстро… Обшарив всю полянку до последнего кустика, мы продолжаем путь.
А спустя ещё час мы находим заветный родник. И, главное, поблизости -
Я зачерпываю полные пригоршни и выпиваю всю воду до остатка. Как же я мечтал об этом! Имеющейся у нас бутылки с водой было слишком мало на двоих и хватало лишь на то, чтобы не умереть от жажды. Когда мне кажется, что в меня больше не влезет ни капли, я сначала умываю лицо, а потом просто опускаю руки в ручей, позволяя приятной прохладе струиться по коже.
Посоветовавшись, мы с Аннабет решаем остаться здесь, хотя бы на первое время. Так, по крайней мере, питьевой воды у нас будет в избытке. Воспоминания о пережитых мучениях вызывают во мне острое нежелание куда-либо идти. Теперь я готов сразиться за воду хоть с самими богами! Разве что устраиваемся мы чуть в стороне от ручья: всё-таки деревья там редеют, и на открытой местности мы как на ладони. Это наша единственная предосторожность.
Незаметно надвигаются сумерки. Но разлившаяся в воздухе прохлада вовсе не приносит мне спокойствия и умиротворения, напротив, меня всё чаще начинает донимать мысль, что Игры подходят к концу. А мы, получается, просто сидим и ждём этого конца. Но победы нельзя дождаться, её можно только завоевать!
С тяжёлым сердцем я ложусь на землю, стараясь поскорей уснуть. Мне это удаётся далеко не сразу, плохое предчувствие ещё долго отравляет мои мысли, но, в конце концов, они плавно перетекают в беспокойный сон. Окружающий меня лес вдруг становится очень похожим на тот, что растёт у нас в лагере. Ночная мгла бесследно исчезает, уступая место яркому солнцу, а журчащий поблизости ручей разливается полноводным озером. Я стою в окружении весело шелестящих деревьев, рядом со мной - Аннабет. Пронизывающие листву солнечные лучи падают ей на лицо, заставляя её жмуриться и смеяться. Глядя на неё, я тоже улыбаюсь, но вместе с тем меня не покидает непонятная тревога.
И тут впереди откуда ни возьмись появляются тёмные фигуры трибутов, среди которых я чётко различаю Клариссу. Угрожающе оскалившись, они надвигаются всем скопом, окружая нас и отрезая любые пути к отступлению. Последнее, что я слышу, - полный ужаса крик Аннабет.
Вздрогнув, я резко просыпаюсь.
И тогда понимаю, что Аннабет кричала наяву, так как снова слышу её испуганный голос. Я быстро вскакиваю и кручу головой во все стороны, выискивая опасность, но сквозь чернильную темноту не так-то просто что-либо разглядеть. По вине моего не до конца проснувшегося сознания я не сразу замечаю, что лес будто бы ожил и заговорил одновременно десятками голосов.
– Перси, бежим!
– встревоженная и напуганная Аннабет кидается ко мне и тянет за руку.
Я всё ещё ничего не понимаю, но страх Аннабет передаётся и мне, и я послушно бегу за ней следом. По той же причине я неуклюже проваливаюсь одной ногой в незамеченный ручей. Проклятье! Хоть он и не глубокий, но вода мало того что замочила мне край штанины, так ещё и попала в обувь, и теперь
На бегу мы сталкиваемся с компанией профи. Они выныривают из темноты так неожиданно, что я не успеваю ни затормозить, ни свернуть в сторону и с силой врезаюсь в одного из них. От удара мы оба валимся на землю. Потирая ушибленное плечо, я с удивлением узнаю перед собой Клариссу. Злая насмешка судьбы! Но сейчас моей ненавистнице нет до меня никакого дела. На её лице застыла та же тревога, охватившая всех нас.
Как бы больно мне ни было, я живо поднимаюсь на ноги, опираясь рукой о дерево. Моя левая нога, которую я замочил и на которую упал, тоже ноет, и я для равновесия хватаюсь ещё и за нижнюю ветку, что нависла прямо над моей головой, едва не касаясь её. И вдруг вместо твёрдой коры ощущаю под пальцами что-то мягкое и скользкое. «Ветка», к моему изумлению, выгибается и начинает громко шипеть. Я с отвращением отшвыриваю её от себя, осознав, что держу в руках змею, наверняка ядовитую. И ладно бы, если б это была просто змея! Но с тремя головами… к такому я не был готов!
А между тем позади нас нарастает, быстро приближаясь, многократное шипение. Сколько же там этих тварей?! Теперь меня не надо подгонять, я и сам бегу что есть духу, не обращая внимания на ушибленную ногу. То и дело приходится уворачиваться от веток, превращающихся в змей, мне отовсюду слышится их мерзкое шипение. Один раз двуглавая змея падает мне прямо под ноги, я лишь чудом не наступаю на неё, а перепрыгиваю. Хорошо ещё, у меня с собой меч: с ним гораздо удобнее и, что немало важно, безопаснее прокладывать себе дорогу.
Рядом со мной бежит чуть отставший Нико. В отличии от меня, ему нечем отбиваться, и когда разветвлённая змея падает ему на плечи, он лишь беспомощно машет руками и кричит. Но тут же цепляется за что-то и падает. Моим первым побуждением было броситься ему на помощь. Я приостанавливаюсь, но вижу, что парню уже не помочь: чёрная шевелящаяся масса почти поглотила его.
Мы преодолеваем ещё некоторое расстояние, но вскоре замедляем бег: грозное шипение нас больше не преследует, змеи словно растворились, да и на пути эти твари больше не попадаются. Окончательно останавливаемся мы на краю большого оврага. Профи так и бежали с нами всё это время - общая угроза стёрла границу нашей вражды. Я отыскиваю взглядом Аннабет и про себя отмечаю, что с ней, похоже, всё в порядке - у неё хоть и не было подходящего оружия, но, вероятно, мой рюкзак послужил ей щитом.
Чуть согнувшись, я опираюсь руками о колени, стараясь выровнять дыхание и успокоить чрезмерное сердцебиение. После сумасшедшего бега с преодолением препятствий мы все нуждаемся в передышке. Мы с Клариссой, находясь друг напротив друга, выпрямляемся одновременно. В её глазах загораются уже знакомые мне дьявольские огоньки. И чем шире расползается её ухмылка, тем больше крепнет во мне уверенность, что пора нам с Аннабет снова уносить ноги. Опасность поменяла своё обличье.
Но тут происходит то, что в корне меняет ситуацию. Стоящий в стороне от нас Шерман резко вскрикивает и падает замертво, сражённый одной метко выпущенной стрелой. Взметнувшиеся в гуще деревьев длинные светлые волосы изобличают его убийцу - Алексис, дочь Апполона. Она всегда славилась своим умением стрелять из лука.