Божественные игры
Шрифт:
Незаметно я проваливаюсь в сон, но громоподобное звучание гимна так некстати будит меня. Я нехотя разлепляю глаза и смотрю в небо. Вспоминаю, что, кроме утренних выстрелов, больше за день я не слышал звуков пушки. На тёмном фоне мелькают друг за другом три голограммы: Гекта и Гектор, дети Геры, и Уилл Солас, сын Аполлона.
Я закрываю глаза и, завернувшись в плащ, переворачиваюсь на бок. Но засыпаю ещё не скоро…
Талия трясёт меня за плечо на рассвете, когда солнце только начинает лениво выползать из-за горизонта. За ночь земля успела остыть, и я снова чувствую, что слегка замёрз под утро. Не
Отойдя чуть в сторону, я растираю руками предплечья и хожу взад-вперёд, чтобы хоть немного согреться. Потом возвращаюсь к месту нашей стоянки и устраиваюсь на поваленном дереве, приготовившись охранять сон своих спутниц. Кругом тихо, но тишина какая-то неуютная, настораживающая.
Примерно через полчаса ко мне присоединяется Аннабет: молча подходит и садится рядом. Её волосы заплетены в косичку, после сна порядком растрепавшуюся. Из-за этого Аннабет похожа сейчас на маленькую нахохлившуюся пичужку, но свои ассоциации я, естественно, держу при себя.
– Холодно?
– Немного.
Выдержав паузу, я начинаю вполголоса говорить - отчасти, чтобы растормошить Аннабет, отчасти потому, что мне действительно это интересно:
– Прошлым вечером… Ты слышала сообщение Диониса?
– Глупый вопрос, - необидно фыркает девушка.
– Есть догадки, что это может быть?
– Нет.
– Если бы нам посчастливилось найти этот предмет, ты могла бы стать внеконкурсной победительницей, - я на самом деле даже не думаю сейчас о том, чтобы самому воспользоваться этой возможностью. Ведь в противном случае даже не стоило заикаться о ней.
По-прежнему не глядя на меня, Аннабет неохотно признаётся:
– Я вообще не думаю, что у нас есть хоть какой-то шанс найти его…
– Почему?
Я вижу, что Аннабет колеблется. Она очень хочет сказать мне правду, но отчего-то не решается это сделать.
– Подумай сам, у нас столько соперников, что шансы сводятся к минимуму… - фальшивая улыбка выдаёт её с головой, но я лишь молча киваю, не предпринимая никаких попыток вывести дочь Афины на чистую воду.
И, как выясняется вскоре, это было самой лучшей тактикой. Проходит пара минут, и за это время Аннабет становится стыдно своей неискренности. Она поворачивается ко мне, извиняюще улыбается и осторожно делится своими мыслями:
– Знаешь, такое ощущение, будто боги решили не затягивать эти Игры. Здесь очень трудно найти еду. Почти нет никакой дичи. Хотя, возможно, это ничего не значит, но я опасаюсь, что…
Закончить она не успевает. Приближение Талии сводит на нет наш разговор, таким образом предоставляя мне повод для раздумий.
– Никак не уснуть, - ворчит Талия и, сонно потянувшись, осматривается по сторонам. Она тоже взлохмачена, но похожа, скорее, на медведя, которого разбудили посреди зимы.
– Предлагаю сейчас идти дальше, а потом устроить где-нибудь привал и поспать.
Мы с Аннабет не раздумывая соглашаемся. Но перед дорогой нужно хоть чем-то позавтракать. Я делю на троих свой оставшийся бутерброд, а «на гарнир» Аннабет вырезает из-под коры неизвестного мне дерева тонкий слой луба.
– С непривычки лучше много его не есть, - предупреждает дочь Афины, протягивая мне нож.
–
В это утро нам улыбается удача: Аннабет, наученной своим вчерашним промахом держать лук постоянно наготове, удаётся застрелить того самого зверька, что мы видели накануне, - или его сородича, не разберёшь их.
Мясо у нас теперь вроде как есть, а вот проблема с его приготовлением не отпала. В конечном итоге мы сходимся на том, что мясо лучше всего провялить на солнце, хотя никто из нас в точности не знает, сколько это может занять времени. Но выбирать не приходится. Для осуществления задуманного нам нужно вернуться к берегу, что мы и делаем. Зверьки нам по дороге больше не попадаются, равно как и желанные моховые бурдюки.
К вечеру мы оказываемся у границы леса, измученные, голодные, не меньше прежнего страдающие от жажды. Но вместо отдыха, на повестке дня у нас свежевание тушки. Нож у нас только один, мечом орудовать не так удобно, поэтому работаем мы с ним попеременно, чтобы никому не было обидно. От такой работы нас едва не выворачивает.
Но, наконец, дело сделано, и тонкие пластины мяса висят развешанные на обломках веток, кое-как закреплённых для устойчивости камнями. За его сохранность мы не беспокоимся: полубоги, я думаю, теперь к морю не приближаются, а таящееся в его глубинах чудовище, созданное для убийства трибутов, вряд ли польстится на нашу скромную добычу.
Управившись, мы спешно отходим в лес от греха подальше. К сожалению, нам нечем вознаградить себя за труд. От наших скудных запасов провизии не осталось ни крошки. Аннабет срезает нам ещё несколько кусочков луба; мы уныло жуем их, а после запиваем остатками воды. Мой желудок громко возмущается ничтожным количеством полученной пищи. Мне никогда не приходилось голодать, я даже не задумывался, каково это, но сейчас я вынужден испытать на себе всю «прелесть» длительной голодовки. И знаете что? Если раньше я богов просто очень сильно не любил, то теперь я их ненавижу!
День сегодня выдался на удивление спокойным и не кровопролитным, а потому изображения погибших трибутов заменяет новое сообщение от богов.
– Внимание, трибуты!
– раздаётся уже ставший привычным голос Диониса.
– Завтра на рассвете в лабиринте под холмом состоится пир. Там вы сможете найти всё необходимое: еду, воду, а также другие полезные вещи…
– Приходите сами и приводите друзей, - передразнивая бога виноделия, с сарказмом заканчивает Талия.
Реплика Талии вызывает у нас с Аннабет усмешку.
Несмотря на скрытую опасность, новость возвращает нам некоторое подобие уверенности в завтрашнем дне. Глядя в ночное небо, я думаю о том, что, возможно, погибну завтра утром, но - какая ирония!
– я жду не дождусь, когда оно наступит. Остаётся только перетерпеть длинную холодную ночь…
========== Глава 6. Лабиринт ==========
Мы встречаем рассвет, рассевшись, как белки, на растущем на границе леса дереве. В руках я держу бинокль - отсюда хорошо видно тёмный, словно раскрытая беззубая пасть, вход в пещеру. Мы выжидаем. И вовсе не зря, ведь не мы одни хотим поживиться присланными дарами. Остальные трибуты не заставляют себя долго ждать.