Божественные игры
Шрифт:
Но едва я успеваю подумать об этом, как у меня на миг перехватывает дыхание: наконечник новой натянутой стрелы направлен на следующую жертву - Аннабет. Девушка бросается в нашу сторону, надеясь таким образом сбить лучницу с толку, затерявшись в толпе. Но даже в этом случае стрела непременно нашла бы свою цель, пролетев в аккурат между Клариссой и Бьянкой, если бы не… Лука, внезапно бросившийся Аннабет наперерез. Он отталкивает её, и в итоге предназначавшаяся ей стрела попадает ему в грудь.
Я не верю своим глазам. Схватившись обеими руками за древко стрелы, Лука падает на землю. Его рана серьёзна, без сомнений пробито лёгкое,
За всеми событиями я не замечаю, как Кларисса сначала смотрит растерянным взглядом на мёртвое тело брата, а затем с глухим рычанием бросает преследовать дочь Апполона, подгоняемая жаждой мщения. Бьянка, как верная союзница, не отстаёт от неё.
Я опускаюсь возле Луки на колени. Левой рукой он то пытается зажать кровоточащую рану, то снова хватается за древко стрелы, словно желая выдернуть её. При этом его пронзает мелкая дрожь, непослушными губами он судорожно хватает воздух.
– Сейчас… Подожди… Мы что-нибудь сделаем, - бессвязно бормочу я, стараясь казаться спокойным, тогда как в душе проклинаю свою беспомощность. Надо остановить кровотечение, перевязать рану… Но прежде всего нужно вытащить стрелу, а о том, как это правильно сделать, я не имею ни малейшего понятия.
Трясущейся рукой, видно, что из последних сил, Лука хватает меня за плащ и тянет на себя. Я догадываюсь, что он хочет мне что-то сказать, и наклоняюсь почти к самому его лицу. Слова даются ему с трудом, но он во что бы то ни стало хочет донести их до меня.
– Мой щит… Уничтожь… - напрягаясь, хрипло шепчет Лука.
Я не понимаю ничего из того, что он мне сказал. Но в любом случае, смысл его слов сейчас не так важен, потому что сам Лука, задыхаясь, начинает кашлять. Я отстраняюсь, с тревогой вглядываясь в его лицо. На его губах выступает кровь. Блуждающий взгляд останавливается, устремившись к невидимому отсюда небу, а тело замирает.
– Лука!
– отказываясь верить в очевидное, я осторожно трясу его за рукав.
Но поздно: его последний вздох уже растворился в стылом предутреннем воздухе.
Опустошённый новой потерей, я сажусь на землю около своего бывшего друга, чувствуя уже знакомое мне гнилостное дыхание незваной Смерти. Вокруг меня словно бы разлился густой, не пропускающий звуков туман. Я теряю счёт времени и ничего не замечаю вокруг. Каждая смерть, случившаяся на моих глазах, растравляет мою душу и как бы уносит с собой некоторую её частичку.
Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент до моего слуха доносится отдалённый глухой крик, будто из подземелья. Сначала я никак не могу разобрать, кому он принадлежит, а потом до меня вдруг доходит: это же Аннабет. Я озираюсь по сторонам, как если бы только что вынырнул из сна. К счастью, поблизости уже давно никого нет. Пожалуй, если бы мои недруги задались целью убить именно меня, я бы представлял собой самую беспомощную жертву.
Заставив себя сбросить остатки оцепенения, я встаю на ноги и осторожно спускаюсь
========== Глава 8. Решающее сражение ==========
Я нахожу Аннабет, руководствуясь одним лишь слухом. Земляной покров вокруг кажется абсолютно одинаковым - неудивительно, что в тот раз профи так и не смогли отыскать меня, хоть и рыскали, как заправские ищейки. Чуть разворошив верхний слой, я различаю внизу, сквозь крохотные просветы, шевеление. Аннабет с большим трудом просовывает мне нож через самое большое отверстие, ведь рюкзак со всеми нашими вещами так и остался у неё.
На этот раз работа должна занять не так много времени и усилий, потому что теперь мне не придётся сильно напрягаться, пытаясь дотянуться до верха. Но прежде чем приступить к делу, я осматриваю свои повреждения. Рука внешне выглядит обычно, но при надавливании на плечо становится больно, - наверно, синяка не избежать. Хорошо ещё, что я правша. Нога тоже пострадала не сильно, но всё-таки ощутимо. Сейчас бы элементарно не помешала мазь от ушибов, но это, понятное дело, уже непозволительная роскошь. Неудобств добавляет ещё и промокшая обувь. Я снимаю злополучный кроссовок и ставлю его рядом. Кожу тут же обдаёт холодом, но это беспокоит меня не больше, чем укус комара. Я зажимаю в руке нож и приноравливаюсь к работе, лелея в сердце надежду, что в ближайшее время не произойдёт никаких внезапных происшествий…
Спустя недолгое время я устало сажусь на землю, переводя дыхание. Провожу рукой по лбу, даже не обращая внимания на то, что она грязная. Я уже успел забыть, какая это морока - пилить с трудом поддающиеся корни, и, кажется, поторопился с выводом, что теперь мне будет легко. Видно, всё дело в том, что в начале Игр я был значительно выносливей. Во время следующего перерыва я передаю нож Аннабет, по её же настоянию. Но несмотря на то, что Аннабет взялась мне помогать, к концу работа идёт ещё хуже: зазубренное лезвие затупилось и теперь не сколько пилит, сколько просто скребёт корни.
Словами не передать, как мы измучились, но всё-таки Аннабет с горем пополам выбирается из ловушки. Теперь мы точно сюда никогда больше не сунемся! Что бы ни случилось, будем обходить это место десятой дорогой.
За работой я совсем позабыл о времени. Часов здесь нигде не найти, поэтому приходится ориентироваться по солнцу. Если верить моему опыту, скоро наступит полдень. Мы на ногах ещё с ночи, а во рту у нас со вчерашнего дня не было ни крошки. Мне кажется, мой желудок уже давно стал похожим на сдувшийся резиновый мячик. Что бы только я сейчас ни отдал за свежее, жареное на углях мясо, которым нас нередко кормили в лагере, или за мамины пирожки с черничным повидлом, ещё горячие, только что вынутые из духовки!..
– У нас что-нибудь осталось?
– сглотнув голодную слюну, без особой надежды спрашиваю я.
Аннабет отрицательно качает головой.
– Только это, - она протягивает мне неполную бутылку, которую сама же предусмотрительно набрала накануне вечером.
Я жадно пью, но даже наличие воды меня сейчас не сильно ободряет. И лес, когда я осматриваюсь по сторонам, не даёт мне никакой подсказки, что делать дальше. Мы в очередной раз избежали опасности, но ситуация от этого не стала проще. Да что говорить, она с самого начала не была простой, это лишь мы обманывали себя иллюзией временной безопасности. Словно челюсть хищника, она сдавила нас, не давая вырваться и свободно вдохнуть.