Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
В Нижней Лужице на порог дома невесты часто клали топор и метлу (в апотропеических целях), а побратржка у товаришки должен был невесту выкупить.{242} Наконец садились в повозки и направлялись в церковь. Жених и невеста ехали в разных повозках. Невесту к венчанию сопровождали два почетных слуги (swataj — «сватай») безупречной репутации, две подружки и две посаженые матери.
Все возницы имели цветные платки в петлице и букетики на шляпах; на шеях лошадей были колокольчики, цветы и букеты. Каждый возница старался ехать как можно быстрее.{243}
У лужичан-католиков гости жениха и гости невесты встречались только у церкви.{244}
Когда свадебный поезд прибывал к церкви, процессия выстраивалась в следующем порядке: впереди шел брашка с жезлом в руке, за ним невеста в сопровождении двух почетных слуг — сватов, затем слонка и далее товаришки (ближайшие подруги невесты, часто ее родственницы). Затем шли жених, его посаженая мать, две подружки и два его товарища, за ними остальные парни и т. д. В некоторых местах невесту за руку вел в церковь брашка. Как сообщает А. Смоляр, без вышеперечисленных лиц не обходилась ни одна свадьба в Верхней Лужице. В Хоейрсверде в церковь входили только жених с невестой и два свидетеля. У католиков в свадебной процессии не должна была идти ни одна женщина, кроме входящих в свиту брачащихся.{245}
К концу XIX в. мужской свадебный наряд состоял из черного костюма и цилиндра, отличительным знаком жениха был веночек из руты с зелеными лентами с правой стороны цилиндра и букетик розмарина с лентами на левой стороне груди. В Шлайфе веночек приплетали к волосам на макушке, от него по бокам головы свешивались белые и зеленые ленты. Если веночек во время венчания падал с головы, это означало, что жених «нечестный». Наряд остальных участников мужского пола отличался от костюма жениха лишь красным цветом лент.
Одежда невесты и других участниц свадьбы придавала блеск празднику. По отдельным районам она варьировала. Наиболее красочной была одежда невесты из Хойерсверды. На голове невесты была борта — высокая конусообразная (суживающаяся кверху) шапочка из черного бархата без дна, увенчанная золоченым обручем со звездами и венком из руты и искусственных цветов. Сзади борта зашнуровывалась в соответствии с размером головы и прикреплялась к волосам с помощью зеленых лент и бантов. Борту чаще носили католички, а у протестанток венок надевали на непокрытую голову. Шею и грудь невесты украшало ожерелье из жемчуга, кораллов, монет, у бедных невест — из стеклянных бус. Борту имела право носить только девственница. В костюме невесты преобладал зеленый цвет, встречался белый и черный, но не должно было быть ничего красного. Поверх вышитой темной рубашки с длинными рукавами надевалась короткая белая кружевная кофточка с короткими рукавами. Черную сборчатую юбку покрывал белый кружевной передник. Кроме того, она надевала белую короткую накидку.
Свадебный костюм невесты в Шлайфе отличался плиссированной юбкой, бело-черными тонами одежды. Справа к переднику прикреплялся узкий белый платок. Своеобразен был костюм нижних лужичанок. Его особенность составлял головной убор с широкими крыльями и обилие шитья, изделия из которого (косынка, передник) надевались поверх рубашки и юбки. Костюм подружек был таким же, как у невесты, только с красными лентами и в веночке не было руты.{246}
Своеобразным был обычай облачения невесты в свадебный наряд. Она должна была одеваться, сидя на квашне (dzjeza, 'zjeza — «дзиежа», «жежа»). После того как на нее надевали головной убор, она должна была влезть в квашню и затем из нее выпрыгнуть. По поверью, если она легко выпрыгнет, у нее будут легкие роды.{247}
Со свадьбой было связано много примет и суеверий, которые дольше сохранялись в Нижней Лужице. Считали, например, что, если шел дождь, когда ехали к венчанию, невеста в браке прольет много слез; если же дождь шел, когда ехали после венчания, то это сулило счастье и деньги. Чтобы у невесты в будущем была удача в ведении хозяйства, она должна была взять с собой в церковь немного пакли, горсть овощей, ломоть хлеба, марлю для процеживания молока. Молодые должны были стоять перед алтарем вплотную друг к другу, чтобы между ними не проскочили злые духи, чтобы они жили дружно. Когда опускались на колени перед алтарем, жених должен был прихватить коленом край платья невесты, тогда он будет верховодить в доме. Большую роль при венчании играл магический круг. Так, в Нижней Лужице молодые должны были перед венчанием трижды обойти или объехать вокруг церкви.
Обмен обручальными кольцами стал обычным лишь в конце XIX в., а в Нижней Лужице — в XX в. Прежде брачащиеся обменивались веночками.{248}
В апотропеических целях, по мнению Э. Шнеевайса, мать сыпала невесте в туфлю соль, когда та отправлялась венчаться. В начале XX в. этот обычай в народе уже истолковывали иначе: этой солью невеста посыпала ломоть хлеба, который давала мужу, чтобы подчинить его. Ряд примет был связан с яблоком — символом плодородия и любви. После того как молодые возложили дары на алтарь по окончании венчания, новобрачная бросала за алтарь одно или несколько яблок, иначе у нее не будет детей. По тому, как они упадут и как далеко откатятся, судили о том, легкие или трудные будут впоследствии у нее роды.{249}
После венчания молодые ехали в одной повозке и обязательно другим маршрутом, чем к венчанию (опять же в апотропеических целях). Лицо невесты в пути было закрыто вуалью (slewe'r — «шлевер»). Свадебный поезд сопровождали ликующие крики и пение, стрельба из ружей и пистолетов. Жених и невеста должны были приветливо раскланиваться со встречными, угощать их вином и пирогами, а в Нижней Лужице перед каждым домом стояла тарелка, куда жених клал монету.{250}
Из церкви ехали в дом невесты (раньше невесту везли прямо в дом жениха), где были накрыты столы для гостей (в хорошую погоду они могли быть и во дворе). Перед домом молодых встречали, по старому обычаю, с хлебом, водой и солью или же кое-где с сосудом из-под молока, наполненным пивом. После того как молодые выпивали пиво, сосуд разбивали. Часто брашка чертил перед входом в дом большой магический круг, в котором могли танцевать лишь новобрачные с гостями.{251}
Брашка рассаживал гостей в определенном порядке. Новобрачные сидели в «невестином углу», находящемся против двери, по обе стороны угла стола. Справа от жениха сидела невеста, по бокам от них — их посаженые матери, которые не отходили от них ни на шаг, и ближайшие родственники. Посаженой матерью невесты обычно была одна из ее крестных (kmotra — «кмотра»), которая до известной степени заменяла ей мать, не присутствовавшую при венчании. Также и у жениха посаженой матерью была его крестная.{252}