Брат по крови
Шрифт:
XXXV
Мальчишка лежал на узкой железной кровати и не подавал признаков жизни. Кто-то перевязал его на скорую руку разорванной на лоскуты простыней, и сквозь повязку сочилась кровь.
Возле кровати толклись какие-то люди, и я попросил их выйти из комнаты. Они не стали возражать и молча проследовали мимо меня к двери.
— Пусть останется только мать мальчика, — сказал я. — Мне потребуется помощь.
— У него нет матери, — сказал стоявший здесь же Хасан.
— Где же она? — машинально спросил я.
— Ее ваши убили… Она в лесу собирала хворост, и ее убили…
Я покачал головой.
— А отец? Есть тут отец мальчика? — спросил я.
— Отец в горах, — угрюмо произнес Хасан.
Я понял его и кивнул. Я бы тоже ушел в горы, если бы мою жену убили, подумал.
— А ты кто этому мальчишке? — спросил я Хасана.
— Дядя.
— Ладно, если нет матери, пусть кто-нибудь из родственников останется, — сказал я.
— Ваха, Леча, Джабраил, — позвал Хасан и что-то сказал им по-чеченски.
Я глянул на мужчин и покачал головой. Двое были совсем стариками, а третий походил на моджахеда — орлиный нос, черная борода и дикий взгляд.
Тогда Хасан предложил себя, но я снова покачал головой.
— Женщина… Пусть останется женщина, — попросил я.
— Лайла, Малика, Зайнап… Кто из вас хочет помочь доктору?
И тут появилась эта девчонка. Нет, она, конечно же, по горским меркам уже годилась в невесты, но по мне, так она была обыкновенной старшеклассницей. В ней было все еще юным — и эта ее гибкость лозового прутика, и эти невероятно большие глаза на светлом лице, и эти шелковистые, не знавшие ни завивок, ни стрижек темно-каштановые волосы.
— Я останусь, — решительным голосом произнесла она и твердо, так, как это делают порой горские женщины, посмотрела мне в глаза.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Заза, — ответила она с легким кавказским акцентом, и я подивился причудливости ее имени.
— А ты кто будешь?
— Я сестра Керима.
— Его зовут Керим? — указал я на раненого.
Она кивнула.
Я позволил ей остаться. В конце концов, не все ли равно, кто мне будет помогать, подумал я. Главное, чтобы быстро и точно выполнялись мои команды.
Перед тем как приступить к работе, я попросил Зазу принести мне горячей воды — нужно было тщательно вымыть руки. Она сбегала на кухню, принесла кувшин с водой и таз. Вымыв руки и вытерев их насухо, я присел возле мальчишки на табурет и стал снимать с него перевязку. Мальчишка был в коме, тяжело дышал, и его веки постоянно подрагивали.
Без повязки малец походил на подстреленного птенца — уж больно жалким и беззащитным выглядел он. Мне стало не по себе. Я невольно отвел глаза и тут же поймал взгляд Зазы. Она смотрела на меня вопросительно и, как мне показалось, участливо. Видно, поняла мое состояние и была благодарна мне за то, что я пожалел мальчишку.
Я снова перевел взгляд на мальчика и стал осматривать его раны. Чтобы не причинить раненому сильную боль, я старался действовать очень осторожно, пытаясь нащупать в мягких тканях инородное тело. Ему повезло, если это можно назвать везением: ни один из осколков не задел жизненно важных органов. Один из них угодил ему в плечо, другой — в голень, мелкие же осколки посекли его лицо и живот. Все это было на данный момент не смертельно, но если не принять мер, то начавшийся воспалительный процесс мог привести к абсцессу, газовой флегмоне, заражению крови. А кроме того, находясь вблизи сосудов, осколки вызывали кровотечение, и мальчишка мог потерять много крови. Впрочем, бледность в его лице уже была признаком значительной ее потери.
Увы, без рентгеновского исследования я не мог поставить своему пациенту точный диагноз. Но на войне как на войне. За неимением времени и нужной аппаратуры здесь более-менее точный диагноз ставит только скальпель.
— Надо оперировать, — сказал я вслух и попросил Зазу, чтобы она позвала мужчин.
Зашли двое.
— Нужен стол, — сказал я, и они тут же втащили в комнату самодельный тяжелый стол.
Заза накрыла его чистой простыней.
— Хорошо, — сказал я. — Ты молодец, ты смекалистая девочка.
Она улыбнулась и показала мне при этом свои жемчужные зубы.
Я стал раскладывать на столе хирургический инструмент.
— Ты видела когда-нибудь эти вещицы? — спросил я Зазу. Она замотала головой. — Ну тогда я буду указывать тебе на то, что ты должна будешь мне подать. Поняла?
Она кивнула. Чувствовалось, ей уже начинала нравиться ее роль.
Я набрал в один из шприцев противостолбнячную сыворотку, в другой — анатоксин.
— Как только я удалю осколки, ты мне подашь это, — кивнул я на шприцы. — Но только не оба сразу, а вначале вот этот. Ты меня поняла?
Она снова кивнула, и в ее глазах я увидел теплые искорки. Но тут застонал раненый, и Заза нахмурила свои темные густые брови.
Обработав раны, я приступил к операции. Заза оказалась хорошим помощником. Не успевал я показывать на очередной предмет на столе, как он тут же оказывался в моих руках. Такой же вот проворной была и Илона, вспомнил я вдруг и тяжело вздохнул.
— Я что-то не так делаю? — приняла мой вздох за укор Заза.
— Да нет, все нормально… Это я так.
— Вы что-то вспомнили? — догадалась она.
— Вспомнил, вспомнил, но это не имеет никакого отношения к нашей работе, — сказал я.
Я аккуратно работал скальпелем, а девчонка, затаив дыхание, внимательно и с интересом наблюдала за моими действиями. Ей было жалко братишку, особенно ей было жалко его тогда, когда он в беспамятстве вскрикивал от боли. В такие мгновения ее рука невольно тянулась к моей, пытаясь остановить ее. Я отводил ее руку и строго смотрел ей в глаза. Дескать, не мешай. Здесь идет операция, поэтому изволь не паниковать. В очередной раз, когда Керим вскрикнул и она машинально ухватилась за мою руку, я чуть не отругал ее.