Братва: Век свободы не видать
Шрифт:
– Согласен. Но дело значительно хуже, Евген.
– Рассказывай. Подробно.
– Всю эту неделю я ежедневно по многу раз названивал безрезультатно на фатеру Химику, а вчера не выдержал и сам поехал. Дверь его квартиры-лаборатории раскурочена и сбита с петель, а все оборудование с реактивами пропало вместе с хозяином. Следов крови, правда, не обнаружил.
– Да, не было печали... – Я даже расстроился слегка. Одно утешение: это работали не менты. Иначе майор Инин мне бы уж давно цинканул. – А с чего ты вдруг взял, что здесь как-то Барон замешан?
– Это на поверхности,
Я с силой вдавил вдруг загорчившую сигарету в пепельницу «акулу» и решительно достал из бара плоскую бутылочку «Матра».
– Полезно слегка ополоснуть мозги для их активизации, – пояснил я, отвечая на явно осуждающую гримасу соратника. – Рюмашка-другая сейчас будет очень в тему.
Накатив стопку обжигающей янтарной жидкости, я моментально почувствовал себя значительно лучше. Серая муть перед глазами куда-то благополучно испарилась, окружающие предметы стали смотреться красочно и выпукло. Тело ощущалось невесомо-легким и одновременно бодро-активным, как новенькое.
– Ладушки, брат. Сделаем для начала вот что: возьми Барона под плотный колпак. Главная задача: установить канал поступления к нему порошка либо координаты цыганской лаборатории, если таковая имеется. На грубость пока не нарывайся, снижай расценки, как и он, до восьмисот «штук». Постоянную клиентуру терять нам никак нельзя.
– Сесть на его телефон? – спросил Цыпа, заметно оживляясь.
– Неплохо бы, хотя навряд ли что-то дельное в базаре промелькнет. Барон не желторотик, а битый волчара. Но попытай счастья. Чем черт не шутит, пока Бог спит.
– Как обычно, составить список всех членов его группы? С адресами?
– Само собой. При любом раскладе может пригодиться. Действуй, братишка. А я еще чуток пораскину мозгами на досуге. Авось какая-нибудь грамотная идея народится.
– Только, Евген, не утопи их окончательно, – усмехнулся фамильярный Цыпленок, кивнув на распечатанную коньячную емкость. – Тебе ж вредно много пить, подожди хоть до вечера.
– Ждать и догонять – дело не наше, а ментовское! – наставительно изрек я, наполняя стопарик по новой. – А вредно, кстати, буквально все. Особенно жить в таком фатально бандитском вертепе, как наш милый Екатеринбург. До такой степени коллеги оборзели, что хоть палец с гашетки вообще не снимай! Мокруха на мокрухе, и конца этому не видать!
– Как-нибудь и здесь утрясем, – прощаясь, высказался непроходимый оптимист Цыпа. – Прислать ребят на всякий случай?
– Без надобности, Я нынче никуда выходить не собираюсь. Рви когти – дело превыше всего!
Когда дисциплинированный подручный исчез за стальной входной дверью, я
Учинять кровавую разборку с Бароном совершенно не хотелось. И не из-за каких-то, весьма свойственных мне, гуманных соображений, а просто потому, что не люблю ссориться с цыганами. С ними свяжешься – потом не развяжешься. Крепкий и спаянный у них клан, друг за друга горой стоят. Не все и не всегда, правда. Только это и обнадеживало слегка.
В два часа дня наступило время кормежки любимых аквариумных рыбок с приятно-родственным названием «кардиналы». Сыпанув в стеклянную квадратную кормушку рыбьего питания из перетертых сушеных червей, я немного полюбовался на звериный аппетит сиренево-неоновых милых созданий, вечно норовящих зараз заглотить значительно больше, чем были в состоянии. Прямо как людишки.
Пора и мне чуток подкрепиться. На одном алкоголе далеко не уедешь – на кладбище разве. С унизительно-противненьким диагнозом патологоанатома при вскрытии: цирроз печени вследствие пагубного невоздержания в питие крепких спиртных напитков.
Зажарив дюжину яиц с пластинками ветчины, почти насильно заставил себя проглотить все это дело, запив светлым пивком из холодильника.
Закурив из портсигара с двуглавым орлом, устроился в шезлонге на балконе, желая предаться размышлизмам. Очень надеялся, что у Наркоши хватит птичьих мозгов и скромности на то, чтоб не заляпать дерьмом своего хозяина и кормильца. Вон он сидит, нахохлившись, на специальной рейке под стеклянным потолком балкона и подозрительно косит на меня оранжевым глазом. Странный какой-то у попки характер: недоверчиво-пугливый и – как ни прискорбно это сознавать, неблагодарный.
Впрочем, я оптимистично не терял надежды перевоспитать экзотического представителя пернатого мира. Вполне возможно, что он оценит когда-нибудь мое доброе к нему отношение и в одно прекрасное время дружески сядет на плечо хозяину. Тогда я сразу стану смахивать в некоторой степени на капитана Сильвера из «Острова сокровищ», – он с детства нравился мне за твердость характера и продуманность в действиях. Научить бы еще попугая хрипло восклицать слово «пиастры!» – сходство с пиратом получилось бы значительно заметнее. Но пока что Наркоша хранил гордое молчание, как вор в законе на допросе. А может, он просто дурак от рождения. Это и у людей совсем не редкость, что уж говорить о каких-то попугаях.
Вечером появился Цыпа, торжественно неся на своей молодой бесхитростной физиономии самодовольно-глупое выражение.
– Только мы успели подключиться к телефону Барона, как моментально выловили любопытную информацию. Вернее очень подозрительную! – плюхнувшись в кресло, радостно похвастался соратник, закуривая вечный свой вонючий «Кэмел».
– Рассказывай! – поморщившись, велел я и закурил благородно-ароматную болгарскую «родопину», чтобы хоть частично перебить ненавистный запах американской табачной продукции, изготовляемой, похоже, из засушенного силоса и шелухи третьесортных кофейных зерен.