Брайтонский леденец

Грин Грэм

– И вы его увидели?

Она отрицательно покачала головой.

– Наверно, вы его не рассмотрели. А то бы вы узнали его.

– Я всегда смотрю на вас, я имею в виду клиентов. Видите ли, я здесь недавно, и мне еще страшновато. Я хочу делать все как нужно. Ах да, – спохватилась она, – вот и сейчас, стою тут и разговариваю, когда вы просили чашку чаю.

– Ничего, это неважно, – сказал Малыш. Он натянуто улыбнулся ей, он не умел управлять мышцами лица, они всегда двигались у него неестественно. – Мне нравятся такие девушки, как вы… – Он выразился

неудачно, но сразу заметил это и поправился. – То есть я люблю приветливых девушек. Здесь есть такие, что прямо замораживают.

– Они и меня замораживают.

– Вы слишком чувствительны, вот в чем дело, – сказал Малыш, – так же, как и я. – Он вдруг отрывисто спросил: – А сейчас вы не узнали бы этого человека из газеты? Может быть, он еще где-нибудь неподалеку?

– Почему же, – ответила она. – Я узнала бы его. У меня хорошая память на лица.

Щека Малыша задергалась. Он сказал:

– Мне кажется, у нас с вами есть что-то общее. Мы должны встретиться как-нибудь вечером. Как вас зовут?

– Роз.

Он положил на стол монету и встал.

– А как же ваш чай? – спросила она.

– Мы здесь заболтались, а ровно в два у меня назначена встреча.

– Ах, извините меня, пожалуйста, – воскликнула Роз. – Почему вы меня не остановили?

– Ничего, – успокоил ее Малыш. – Мне это было приятно. Сейчас всего лишь десять минут третьего – по вашим часам. Вы вечером когда освобождаетесь?

– Кафе закрывается только в половине одиннадцатого, кроме воскресенья.

– Я хочу с вами встретиться, – сказал Малыш. – У нас с вами много общего.

***

Айда Арнольд решительно пошла через Стрэнд, у нее не хватало терпения ждать сигналов, разрешающих переход, да она и не доверяла автоматическим светофорам. Она сама прокладывала себе дорогу перед самыми радиаторами автобусов; шоферы тормозили и бросали на нее свирепые взгляды, а она в ответ улыбалась им. Когда часы били одиннадцать и она подходила к бару Хенеки, ее всегда охватывало легкое возбуждение, будто с ней только что приключилось что-то, поднимавшее ее в собственных глазах. В баре Хенеки уже были первые посетители.

– Привет, старый призрак! – сказала она, и мрачный худощавый человек в черном, с котелком на голове, сидевший возле винной бочки, ответил ей:

– Забудь уж об этом, Айда, хватит.

– Ты что, надел траур по самому себе? – спросила Айда, остановившись перед зеркалом с рекламой виски «Белая лошадь» и заламывая шляпу так, как ей больше шло; она выглядела никак не старше тридцати пяти.

– У меня жена умерла. Хочешь пива, Айда?

– Да, пива я выпью. А я и не знала, что у тебя была жена.

– Видишь ли, Айда, мы очень мало знаем друг о друге, – сказал он. – Я вот даже не знаю, как ты живешь и сколько у тебя было мужей.

– Муж у меня был только один. Том, – ответила Айда.

– Но в жизни-то у тебя был не один Том.

– Кому и знать это, как не тебе, – подтвердила Айда.

– Дайте мне стакан красного, – сказал мрачный человек. – Когда ты вошла, Айда, я как раз думал, почему бы нам опять не сойтись?

– Что Том, то и ты – всегда хотите начинать сначала. Почему вы не можете наладить прочную жизнь, когда у вас уже есть девушка?

– С моими небольшими деньгами и с твоими…

– Я бы лучше хотела чего-нибудь новенького, – сказала Айда. – Зачем тянуть старое и отказываться от нового?

– Но ведь у тебя доброе сердце, Айда.

– "Ну, это только ты так думаешь, – ответила Айда, и из темной глубины пивной кружки ей словно подмигнула ее доброта: немного застенчивая, немного суетная, всегда готовая поразвлечься. – Ты когда-нибудь играл на бегах? – спросила она.

– Я не признаю бегов. Это игра для простофиль.

– Вот именно, – подтвердила Айда. – Игра для простофиль. Никогда не знаешь, повезет тебе или нет. Я люблю это, – сказала она с воодушевлением, глядя поверх бочонка с вином на худощавого, бледного человека; лицо ее раскраснелось больше обычного, стало моложе, добрее. – Черный Мальчик, – тихо произнесла она.

– Это еще что такое? – резко спросил Призрак, взглянув на себя в зеркало с рекламой виски «Белая лошадь».

– Так зовут одну лошадь, вот и все, – ответила она. – Один парень посоветовал мне поставить на нее в Брайтоне. Интересно, увижу ли я его на скачках. Он куда-то исчез. Он мне нравился. Никогда нельзя было угадать, что он вдруг скажет. К тому же, я должна ему деньги.

– Ты читала в газете, что случилось на днях с этим Колли Киббером в Брайтоне?

– Его нашли мертвым, да? Я видела объявление.

– Было дознание.

– Что, он покончил с собой?

– Да нет. Разрыв сердца. Его сгубила жара. Но газета заплатила приз тому, кто его нашел. Десять гиней, – продолжал Призрак, – за то, что нашли мертвое тело. – Он с горечью положил газету на винный бочонок. – Дайте мне еще стакан красного.

– Как! – воскликнула Айда. – Это фото человека, который нашел его? Ах, плутишка, маленький, а хитрый! Значит, вот куда он отправился. Неудивительно, что он не беспокоился о своих деньгах.

– Нет, нет, это не он, – пояснил Призрак. – Это Колли Киббер. – Он вынул из бумажного конвертика маленькую деревянную зубочистку и начал ковырять в зубах.

– Так вот оно что! – протянула Айда. Ее как громом поразила. – Значит" он говорил правду, – продолжала она. – Он в самом деле был болен. – Она вспомнила, как дрожала его рука в такси и как он умолял ее, чтобы она его не оставляла, как будто знал, что умрет, прежде чем она вернется. Но он не поднял шума. – Он был джентльмен, – тихонько сказала она. Он, должно быть, упал там же, возле турникета, как только она повернулась к нему спиной, а она ушла вниз, в дамский туалет, ничего не подозревая. Теперь, в баре Хенеки, слезы навернулись у нее на глаза; те белые полированные ступени, по которым она спускалась вниз, туалет, показались ей амфитеатром, перед которым разыгрывалась сейчас какая-то медлительная трагедия.