Бразильский вояж
Шрифт:
Нол не обратил внимания на слова Ника и ушёл по делам. Матросы укладывали ценные грузы в трюме и радовались скорой порции вина за успех дела. Ник в эту ночь так и не вернулся в каюту, хотя несколько раз порывался это сделать. Нетерпение и порыв держали его в своих цепких пальцах.
Рано утром все суда эскадры вышли в море, оставив в бухте догоравшие останки судов и тревожный перезвон городских колоколов.
Помощники долго совещались в каюте капитана. Матросы с возрастающим нетерпением ожидали результатов совещания. Все рассчитывали на хорошую долю добычи. Лишь Ник не думал о ней. Его голова целиком занималась Алмой.
Велсен нашёл юношу и отвёл подальше от любопытных ушей матросов.
— Должен тебе сообщить, что капитан недоволен тобой, Ник.
— Я ведь отказался от своей доли, Нол.
— И всё же… Мы намерены в ближайшем бразильском городке сделать попытку получить выкуп за пленных. Тебе надо последовать нашему примеру.
— Вряд ли получится обмен пленных в маленьком городке, — возразил Ник, скрывая своё смятение, граничащий почему-то с ужасом,
— Это почему? — удивился Нол.
— Откуда у маленького городка найдутся деньги для выкупа незнакомых им горожан Баии? Уверен, что ничего с этим у нас не выйдет.
— Может, и так, а капитаны думают иначе. Посмотрим. Тогда мы всех утопим, а городки ограбим — и все дела!
Эти слова так испугали Ника, что он поспешил в каюту.
Алма по-прежнему сидела и не подняла головы, когда он вошёл. Он же осторожно присел на единственный табурет и украдкой наблюдал за нею. Отметил её довольно юную фигуру и худые плечи. Показалось, что она не такого возраста, чтобы по-настоящему называться сеньорой. Русые волосы так и оставались в беспорядке и свисали живописными кудряшками с лица.
— Сеньора, я хотел бы вам сообщить, что вас собираются, вас всех, собираются в ближайшем городке обменять, получив выкуп.
Он замолчал, ожидая ответной реакции. Ничего не дождался. Женщина оставалась безмолвной. А ему стало так жалко её. С трудом сдерживал себя, чтобы не обнять и приласкать это тонкое несчастное тело. И он ещё спросил:
— У вас имеются родные с деньгами для выкупа? Нужно много…
Она подняла глаза, сухие, но скорбные. Отрицательно потрясла головой.
— Тогда, сеньора, вам грозит смертельная опасность, или… — он не решался закончить свои мысли, испугавшись их.
— А что «или», сеньор? — наконец спросила она тихо.
— Вас могут отдать матросам для… насилия, сеньора.
Она сжалась и так сидела, вдруг молвила, выпрямившись:
— Это мне в наказание за то, что я не любила моего супруга. А теперь и не могу оплакать его. Нет слез.
— Я бы сказал, что это очень плохо, сеньора. Вам нужно поплакать. Все говорят, что это помогает.
Она не ответила, продолжая сидеть поникшая и беззащитная.
— Неужели нет никого, кто бы мог заплатить за вас? — вновь спросил Ник.
— Здесь меня все ненавидели. Один муж любил, а я не смогла ему ответить. Никто не станет за меня платить, да и не с чего им всем. Я ведь даже не могу представить, сколько надо!
— Если вы мне доверитесь, сеньора, то я мог бы попробовать вам помочь.
— Вы!? — её глаза округлились, заблестели и тут же потухли. — Что вы можете сделать? Вы так юны, у вас здесь, наверное, нет ничего, что могло бы мне помочь. К тому же Господь отвернулся от меня. Я готова смириться…
Они помолчали. Ник лихорадочно искал, как бы утешить женщину, но ничего в голову не лезло. Злился, волновался и всё впустую.
— Мы направляемся на юг. В той стороне у вас кто-нибудь есть?
— Никого, мой юный друг, — с сожалением ответила она. — Я недавно сюда из Португалии приехала, и знакомых никаких нет. Особенно в Баие.
Алма вдруг пристально посмотрела на Ника, спросив с запинкой:
— Сколько вам лет, юноша?
— Мне? — глупо переспросил он. — Семнадцать, сеньора. А что?
Она мягко улыбнулась за все это время впервые. И улыбка её оказалась очень приятной, хотя и грустной.
— Оказывается, мы ровесники. Мне тоже семнадцать. Сразу после дня святого Николая.
— Боже! Так я на несколько дней старше вас, сеньора! — воскликнул юноша и даже покраснел от возбуждения. — Я родился за два дня до этого дня. Так и назвали в честь этого святого. Чудно, правда?
Она опять улыбнулась, лицо слегка оживилось. Заметила скромно:
— Никогда бы не подумала о вас такое. Вы казались мне старше года на полтора-два. Вы, наверное, недавно пиратствуете?
— Да! Всего второй год, хотя я не считал месяцы. Может, и меньше. Скорее всего, меньше. Я сам попал на это судно при помощи захвата. Наше судно пираты захватили, а меня оставили с ними. Я признался, что ненавижу англичан.
— Я тоже их не люблю. Но и этих, — она кивнула на дверь каюты, — терпеть не могу. Всевышний всё видит и наказывает нас за грехи наши, — она перекрестилась и губы зашевелились, произнося молитву.
— А вы давно замужем, сеньора? — осмелился спросить Ник.
— Четвёртый месяц. Мы с мужем направлялись в Португалию. У него там в Сетубале родные, и некоторые средства были. А я жила в Сан-Антонио, что на самой границе с Испанией, на реке Гуадиане. Так что я хорошо знаю испанский, и у меня имеются даже родственники в Испании. Бабушка моя испанка.
— И что же теперь?.. — спросил Ник, сам прекрасно понимая, что ответить на его вопрос она не в состоянии.
— Сами сказали, что дела мои очень плохи. Муж мой здесь потерял почти все деньги и решил больше не оставаться тут. Дома, говорит, легче устроиться. А теперь… — она горестно вздохнула, опустила голову и задумалась.
Ник тоже думал, прислушиваясь к палубному шуму.
Утром адмирал Хейн передал распоряжение поворачивать на север. Это удивило всех, особенно капитанов судов, присоединившихся позже. Но все подчинились и миновали вскоре разгромленную бухту Баии.