Бразильский вояж
Шрифт:
Появились стражники. Толпа с удовольствием рассказывала всё происшествие, поглядывая на сеньора, уже затихавшего.
— Вы кто такой, сеньор? — спросил капрал грозно. — Как произошло это… преступление?
— Он сам напоролся на свой же нож, сеньор капрал, — ответил Ник. — Люди всё это сами видели. Я даже не применял свою шпагу. Он напал на мою сестру, и я вынужден был защитить её.
— Это ваша сестра? — кивнул он на Елену, так и застывшую у тела умирающего мужа. — Донна, этот сеньор правду говорит?
Она посмотрела на капрала и утвердительно закивала. Потом молвила:
— Он хотел и меня прирезать, сеньор! Он постоянно избивал меня!
Капрал опросил людей в толпе. Все стояли за Ника. Капрал подумал и махнул рукой. Посмотрел на раненого.
— Ему никто не поможет, сеньоры. И мучиться осталось совсем мало. Готовьтесь к похоронам. Забирайте его домой. Сеньоры, вас могут ещё вызвать в полицию для дачи показаний. Ваши фамилии?
Ник и Елена назвали, себя и капрал, записав все, удалился. Толпа смотрела на агонию Эскейру, ожидая кончины последнего. Он никак не хотел расставаться с жизнью. Хрипел, стонал, но жил. Кровь сочилась из него, растекаясь ручейком, впитываясь в пыль.
Ник нанял тарантас, ему помогли погрузить раненого, и они пошли в город. Раненого положили на кровать, пригласили доктора. Тот осмотрел его, покачал головой, проговорил мрачно:
— Не выживет, сеньора. Задеты, судя по всему печень и кишки. Ему жить часа три-четыре. Я ничем не могу ему помочь.
Он ушёл, а Эскейру стал тихим голосом просить:
— Дай пить, стерва! Умираю, так хоть дай воды!
Ник отрицательно покачал головой, мол нельзя. Однако раненый умолял, ругался, и Елена уступила. Он жадно пил, пил много и удовлетворённо откинулся на подушку. Потом боль скрутила его и он закричал. Опять просил пить, но в этот раз никто не подал ему воды. Служанка стояла с кружкой в руке, и боялась приблизиться.
Через час крики и стоны стали затихать, а ещё через полчаса вовсе стихли и раненый впал в беспамятство. Скоро его дыхание умолкло, лицо быстро становилось воскового цвета — отмучился. Послали служанку за священником и в похоронную лавку — купить гроб и всё необходимое.
Сеньора Эскейру отпели, похоронили и даже помянули.
Ник всё это время оставался в доме сестры, утешал её и ободрял.
— Ник, дорогой, признайся, ты нарочно его прикончил? — горестно спросила сестра и просительно смотрела на брата.
— Как сказать, сестра. Можно и так сказать. Помню, что мысль об убийстве мне тогда не пришла в голову. Но я мог предотвратить смерть.
— Пусть Господь тебя простит, Ник. Мне жаль, но это судьба. Он шёл к своему концу и достиг его. Царство ему небесного! Аминь!
— Да, сестра! Пусть земля будет ему пухом, а душа пребывает на небесах. Надеюсь, ты не станешь убиваться и горевать целый год. У него есть родственники?
— Какие-то есть, но близких нет, как я знаю. Отец умер вскоре после потери судна, на котором ты ушёл в море. Брат его старший живёт в Португалии.
— Значит, ты единственная наследница, Хел. Завещание имеется?
— Понятия не имею. По-моему он ничего такого не писал. Был ведь достаточно молодой и ещё не думал об этом. Я посмотрю его бумаги. Их не должно быть много.
Прошло ещё около трёх месяцев. Ник стремился в Испанию, но пока не устроил дела сестры. И дочь Иветты его тоже волновала и заботила. Никак не мог придумать, как ему оставить ей хоть немного на будущее.
Наконец встретился с бывшей любовницей и прямо сказал:
— Иветта, я хотел бы оставить нашей дочери немного денег для её венчания. Как это сделать? Сделать, чтобы они сохранились до времени её брака?
— Только зарыть, как клад и ждать, Ник, — ответила она, с сожалением понимая, что шансов у неё больше не осталось. Её попытки вновь сблизиться не увенчались успехом. Ник думал только об Алмите.
Иветта даже жаловалась Елене, говоря, ей со вздохами:
— Ты знаешь, подруга, твой брат даже не думает обо мне! Только о своей ненаглядной жене! Вот невезение и тоска!
— Неужели он так тебя интересует, подруга?
— Ещё как! До сих пор не могу забыть его ласки. Мужу до него, как до небес! И как он может так держать себя? Вот повезло его жене! Хотела бы я взглянуть на неё!
— Самой охота, да уж слишком далеко и опасно туда забираться.
Ник видел, что сестра полностью оправилась от потрясения и зажила весело и спокойно. Наслаждалась тишиной в доме и достатком. Ник уже завёл себе довольно прибыльное дело, затратив на него половину своего капитала. И уже начал окупать затраты, надеясь вскоре получать прибыль. Он контрабандой отправлял пряности и восточные товары в Сурат, где продавал английским купцам, получая двадцать пять процентов дохода. В Европе за этот товар купцы получат около ста, но и риск был огромен. Штормы, пираты и обычные трагедий на море оставляли им тоже не так много.
— Сестра, я намерен вернуться в Испанию. Тебе следует продолжить управлять моим делом и получать прибыль. Будешь раз в год пересылать мне половину, на остальное жить и копить для дочери и сына. У меня имеется хороший управитель делами, но за ним надо смотреть. Может воровать — и ты останешься без дохода. Пока я здесь, начинай присматриваться к делам.
— Разве это женское дело, милый мой братик? Смогу ли я справиться?
— Захочешь жить прилично — так справишься, милая Хел! Не так страшен чёрт, как его рисуют. Зачастую он вовсе не страшен. Тут ничего сложного нет. И побольше читай и пиши, пока не всё забыла. Без этого действительно трудно будет управиться со всеми делами. Во всяком случае, моё дело скоро будет тебе давать тысячу крузадо в год чистой прибыли. Этого вполне хватит для безбедной жизни.
— А дальше как? Вдруг я ничего не смогу и деньги пропадут!
— Подыщи себе приличного мужа. Ты ещё очень молода и красива. Лишь бы не ошибиться, как в первый раз. Вдвоём вы легко со всем справитесь.
С целью ознакомления сестры с делами, Ник взял её с собой к дальнему очень богатому и знатному заминдару[1], землевладельцу Сайду Сахибу. Дворец этого заминдара находился в шести легуа от Дамана, ехать пришлось в коляске с лошадьми в поводу. Их сопровождали три воина Сайда, присланные в распоряжение Ника.