Букет белых роз
Шрифт:
– Об одном скрытом подтексте.
— Не бывает такого контракта, где демон становится хозяином, а человек — его слугой. Так просто не может быть. Велдон просто обманул нас, сказав, что этот договор сам по себе необычен. На самом деле он запугал нас, чтобы мы не смели сопротивляться.
Грелль положил старшую карту требуемой масти.
Сиддхартха не отрывал взгляда от пальцев жнец.
— И… можно подробнее? Пока не совсем понятно.
Сатклифф посмотрел на товарища и медленно опустил
— В общем, слушай. Первой задачей Велдона было раскрутить свой Клуб Искусств — для этого он пошел на сделку с демоном. Контракт завершился, когда мечта свершилась. По идее, демон должен был поглотить душу Рея, но тот оказался хитрее самой тьмы — с помощью колдовства он создал правила собственной Игры и применил их на себе. Он покончил с собой, чтобы перевоплотится в бессмертного Игрока. Тогда демон остался без пищи.
Он немного помолчал, продолжая класть с индусом карты в строгой поочередности.
— Как ты думаешь, почему Велдон почти всегда носит плащ? Ты никогда не догадывался?
Из глубины отжитых лет всплыла картина, как забытый сон, которой раньше Грелль не придавал никакого значения. Но теперь она была ключом всего.
— Однажды я увидел за его спиной крылья…
Фокусника сразу же осенила огненная мысль:
— Получается, он…
— Он ангел, - разлагал тайну Грелль, усмехнувшись: - Судя по всему, падший ангел.
Жнец словно заглянул в этот момент в скважину, отделяющую тайники от правды. Заглянул, пуская яд во все извилины.
— А как же голос, с которым он общается?
Грелль застыл, вспоминая все пролившиеся слова Гробовщика.
— Это всего лишь игра иллюзий, созданных исключительно для нас.
Сиддхартха начал задумчиво собирать в коробку карты.
— Так вот как… А мы здесь как дураки, которых отправили на муки адовы… Таких, как он, подонков, надо в одну стаю сбивать… - Тут он нахмурился.
– Подожди, если он сам создал Игру и первым вступил в нее, значит — он тоже Игрок?
— Именно. Он не выше нас — он один из нас, только с щитом. Магия — его единственная защита.
— Но Финал уже совсем скоро. Что вообще изменится? Как мы предотвратим Финал?
Зеленые глаза, смотрящие на меркнувший свет, отражали теплый блеск солнца.
— Игра существует сама по себе — если ей дали срок и правила, все так и будет. Но она допускает условия — если Велдон изгнал меня из Игры, а я при этом не погиб, то все возможно.
— Но зачем ему душа Джулии, если все не так, как я думал?
— А что ты думал?
– удивился Грелль, повернувшись к другу.
— Мне казалось, он приберегает ее для себя…
— Для себя, это бесспорно. Он не будет участвовать в Финале, чтобы не открывать того, что тоже Игрок. Он хочет избежать самоуничтожения после окончания игры и
Пролетели секунды молчания, данного для раздумий. Сиддхартха мгновенно просиял. Его всего словно обвеял огонек надежды.
— Тогда порви за нас, Сатклифф!
– Он крепко сжал поднятый кулак, мигнув другу всей левой стороной лица.
– Возьми хитростью. Уверен, будет круто!
И эта черта справедливости роднила их, как настоящих братьев, потому что просто Игроками назвать было нельзя.
Все для этих мужчин стало больше, чем соперничество за свободу. Она уже не в руках Сатклиффа, хоть он так мечтал он ней…
Отпустит.
Рваные тучи летели от наплывшего ветра, не касаясь огненной полосы заката.
Пальцы Грелля не удержали туз - теперь он, как на волне, из стороны в сторону спускался в беспорядочную людскую толпу. Мир представлялся зеленым глазам как системой, движущейся неизвестно куда, как по туману до новых обрывов и хлипких мостов.
Грелль грустно улыбнулся. Он считал, что не больше нужен себе, но все еще нужен кому-то.
Жнец поднял голову, как в последний раз посмотрев в недостижимую синеву темнеющего неба.
— Я буду бороться за всех Игроков.
Юлия
— Вы готовы заснуть на сколько? День? Два?
Некогда задумавшись, я открыла исполненные твердости глаза.
— Дай мне ровно сутки. Я хочу еще раз понять, о чем говорил мне сон.
Себастьян не уговаривал - он мягко давал понять, что это не нужно. Только его советы прорезало мое заключение
— Я готова, — вымолвила со вздохом, решительно, но от волнения беспрерывно ломило грудь.
Себастьян лишь сощурился, прямо на глазах растворяясь тенью в воздухе.
С улыбкой:
— Вы уже спите, госпожа.
И он исчез, меняя себя на свет. От него я сжалась, собрала лоб морщинами, но в скором времени привыкла - больше не слепило.
Все застыло, как в снегах, но постепенно приобретало живые очертания.
Из окон, за которыми щебетали птицы, лил свет, приходящий от солнца. Неизведанную комнату прогрел горячий полуденный жар.
Опомнившись от удивления, я принялась изучать себя: стою в исхоженной грязной одежде, в башмаках, а левая рука - в изодранном рукаве, как от острых когтей хищника.
В этом сне мои волосы приобрели соломенный цвет, стали немного длинней. Заплетены.
Я осмотрела комнату еще раз. В нее через несколько секунд ввалилась пожилая женщина и закричала на меня с пронзительной хрипотцой:
— Вот куда наша садовница затевалась! Почему не на своем месте? А ну-ка живо за работу, моя дочь готовится к свадьбе. Весь сад должен выглядеть прекрасно.