Букет белых роз

Кросс Калерия

— Ничего страшного, девушки и так от природы медлительны.

— Звучит как оскорбление…

— Я хоть одно обидное слово сказал? — Мотнула головой в знак отрицания. — Тогда почему ты возмущаешься, Юли? — посмотрел жнец на меня.

— Я… - Очень нежно: - Извини, пожалуйста.

Неожиданно Сатклифф подошёл сзади, шепнув на ухо:

— У меня есть просьба.

Я беззлобно усмехнулась:

— Если ты хочешь вновь примерять платья, то я не разрешу тебе. Ты ведь этого хочешь?

— Почти, — судя по голосу, Сатклифф улыбался.

Он повернул меня к себе за предплечья, очень тихо и ласково попросив:

— Можно хотя бы сегодня остаться дома? Ну Юли, милая…

— Зачем так стараться? Все равно не останешься, - шутливо улыбнулась я.

— Но… — Грелль тихо вздохнул.
– Юли, почему ты такая серьезная?

— Давай не тратить время на бессмысленные разговоры, ладно?

Поставив гладильную доску, я положила на неё некоторые вещи и включила утюг.

— Почему я должен этим заниматься?
– возмутился Грелль.

Пока я выворачивала майку наизнанку, попутно продолжала говорить:

— Тогда вытекает следующий вопрос: Сатклифф, ты хочешь вернуться в Департамент?

Он скрестил руки.

— Допустим, хочу, и что?

— Так вот, — прошлась нагретым утюгом по мятой ткани, — напомню ещё раз, что Уильям приговорил тебя к исправительным работам, так что помимо работы курьером надо тебе заниматься уборкой, гладкой, стиркой, готовкой…

— Не увлекайся. Во-первых, я — мужчина, а во-вторых…

— Да что ты? — язвительно произнесла я, поставив утюг. — Удивительно. Значит, когда есть платья, украшения и косметика, — так ты дама, а когда дело случайно коснулось женских обязанностей, так всё — переквалифицировался обратно в мужчину?

— Просто я…

— Просто ты не любишь трудиться. Одну неделю проработал — и всё.

— Это полная ерунда, - отрицал Сатклифф.
– Не суди книгу по обложке… И не строй из себя умную… Потому что я намного старше тебя и пережил многое.

— Почему «намного старше»? — незаметно взглянула на его руки. — Тебе на вид лет двадцать пять.

— А тебе самой-то сколько? — Он перехватил мой взгляд.

Грелль, стоящий с противоположной стороны гладильной доски, явно ждал моего ответа. Обжигал огнём своих глаз. Зардевшись, я опустила голову, нарочито продолжая утюжить одежду, быстро и нервно.

— Вообще-то, у женщин возраст не спрашивают.

— Хорошо, не буду. — Сатклифф пробарабанил пальцами по краю доски. — Но знай, что ты, по сравнению со мной, - глупая простая смертная.

Поставив утюг, я неохотно согласилась:

— Немного обидно, но ты прав…

Нежданный стук в дверь оповещал о нанесении чего-то визита.

— Кто пришёл?
– в удивлении обернулся Грелль.

— Сейчас узнаю, а ты пока погладь свою майку, вон вся измялась.

Поостыв, я вернулась в нормальное состояние и открыла дверь. Странно и подозрительно — на пороге никого. Кроме букета в плетенной корзине, перевязанной шелковой лиловой лентой. Я почему-то краснею и одновременно борюсь с изумлением.

Понимаю,

что у меня разинут рот. Попытка отвести взгляд от букета полевых васильков и ромашек не срабатывает — дар речи ко мне все еще не вернулся. Я поддалась искушению вдохнуть приятный, слегка сладковатый аромат полевых цветов.

Сердце встрепенулось, веки от нежного благоухания непроизвольно сомкнулись. Явно ностальгирующая по родителям, я медленно погружаюсь в нирвану, абстрагируюсь от реальности.

Только… Голова кружится от избытка благоуханий.

Не понимаю, почему мне клонит в сон? И… почему сизый туман окутывает всё пространство вокруг?

***

Когда тебе причиняют боль, ты хочешь исчезнуть. Но иногда случается и такое, что судьба сама прячет нас где-то далеко, так, что даже обидчик не знает, куда ты пропал. Ты понимаешь, что этот мир полон нового и неизведанного, и многое сокрыто от нас. Только однажды правда станет явью, светом в тёмном царстве, а за новой раскрытой загадкой — продолжение дороги-жизни, и любая маленькая тропинка — выбор твоего сердца.

Но иногда бывает, что выбирают за нас…

Жестко. Я физически чувствую, что лежу на холодном полу… И слышу сквозь затуманенное сознание постукивания каблуков, рокот голосов, телефонные звонки.

Я захотела пошевелиться, но поняла, что всё тело затекло. Попробовала пошевелить рукой, но когда стала напрягать мышцы, чтобы поднять ее, почувствовала неприятное покалывание.

Где я?

Эта первая мысль, которая пришла мне в голову.

Я открыла глаза и сразу была шокирована. На меня с интересом смотрели три девушки, стоящие сплошной, и ни одну из них я в лицо не знала.

Кто они?

— O, newcomer! (О, новенькая!) — воскликнула по-английски платиновая блондинка с зелеными глазами.

Эти неправдоподобно красивые европейские леди были такие разные.

Вторая — очаровательная шатенка, держащая в руках толстую стопку каких-то документов. А третья — пепельноволосая девушка, длинная челка которой закрывала половину лица.

Очки. Все носили очки. У всех без исключения зеленые с прожелтью глаза.

Женщины все так же смотрели на меня и при этом переговаривались, а я усиленно пыталась понять, каким образом здесь оказалась.

— So. Where it is possible to arrange? Who has any options, girls? (Так. Куда её можно устроить? У кого какие варианты, девушки?)

— Let work in the personnel department (Пусть работает в Отделе Кадров). As it can be seen that it is designed for it! (По ней видно, что она создана для этого!)

— A lot of you know, Erica (Много ты понимаешь, Эрика). This girl has to work in the Department of Administration sent! It will be better this way! (Эта девчонка должна работать в Отделе управления по отправке! Так будет лучше!)

— Both stop to decide what to do with it (Обе, прекратите решать, что с ней делать). Especially you, Erica Shine (В особенности ты, Эрика Шайни).