Буковый лес
Шрифт:
– Да ладно вам! – Инка засмеялась, серебряный родник запел, – Это всё условности. Вы уже большие мальчик и девочка, и никто не может, да и не хочет вам мешать. Сами разберётесь. Мы же видим, вам интересно друг с другом. Так, сели, сели, сели, давайте, вы вперёд, мы за вами. Сперва туда, да? – Инка посмотрела на Вальдемара.
– Так лучше будет.
Машина Вальдемара была большой, с просторным салоном и чёрного цвета. Внутри миленько и тепло.
До чего прекрасен город Киев!
Линда никогда не понимала, как могут существовать
Вальдемар ехал медленно, давая Лиде возможность восторгаться, вскрикивать, взмахивать руками, крутить головой во все стороны.
– Смотри, вот это сооружение называется «Золотые ворота».
Как ни странно, но Вальдемар смущался без съёмочной группы гораздо больше, нежели при включённых камерах. Он старательно избегал Линдиного пытливого взгляда и сам пристально рассматривал город, словно видел его впервые.
– …они были построены ещё при Ярославе Мудром и представляли собой крепостную башню. Эти ворота предназначались для церемониального въезда в столицу венценосных особ…
Неглуп, весьма неглуп этот самый Вальдемар. Мало того, он гораздо умнее и тоньше, чем кажется на первый взгляд…
– Вальдемар! – Линда сама удивилась своему порыву, – Вальдемар, а у тебя в школе было прозвище? Кличка была? У меня была. Меня в школе называли «жинрячка», а в Медицинском Университете «Маргошка». От имени «Маргарита». Ещё была кличка «Жужа», но «Марго» впечатляет больше да? Это Русик Алборов из моей группы придумал от «королевы Марго».
Вальдемар промолчал. Не услышал, что ли? Что это за привычка у него не отвечать, если не соизволит посчитать нужным?! Он уже несколько раз так делал.
Линда тоже замолчала. Она не знала, что дальше говорить.
Новый «муж» внимательно смотрел на дорогу. Линда бросила на него мельком сердитый взгляд, но вдруг заметила, что лицо его побледнело и из под кожи проявился серый оттенок. «Пищевое отравление что ли у него от инструктированной воды из банки с гамбузиями? Живот скрутило? Говорила ему русским языком – там водоросли на целлофане растут, не пей эту гадость. Вот теперь и придётся лечиться на самом деле. Ладно, не буду нарываться, лучше промолчу».
– Вальдемар! – Линда всё же обернулась к нему снова, чтоб заглянуть в лицо ещё раз и спросила первое, что пришло на ум, – А что это вон то? – она показывала справа по ходу движения машины на золотые купола, прямо разбрызганные в пучине багрово-жёлтого моря деревьев конского каштана.
Он был опять нормального цвета. Слава Богу! Значит-пронесло.
– Это знаменитая Киево-Печорская лавра. Ты и о ней не слышала?
– О ней как раз «слышала» и очень хотела туда попасть, – на этот раз Линде было чем крыть.
– В этот приезд не получится. Лавры нет в программе. Вот приедешь ко мне ещё раз…
– А что, приглашают?! – Эвон как оно повернулось! Молчал-молчал, злился-злился, воспитывал-воспитывал и тут…
– Приглашают и совершенно официально!
– А жена?
– Клавка, что ли?
– А у тебя есть ещё и другая?
– Нет, конечно! Пока нет! – Вальдемар очень весело рассмеялся. Ему понравилась шутка, – Пока нет, но ты будешь! Ты ведь хочешь быть со мной? – Он, внимательно глядя на дорогу, протянул руку и погладил её по волосам.
«Какая вольность! Совсем офигел?! Прошло чуть больше суток и я с „ним“?! Не может такого быть. Тут точно подвох с микрофонами на воротниках курток. Или нет, он просто шутит! А эти едут сзади и умирают со смеху. Вот тоже мне весельчак!»
– Как я «буду»?! – Линда очень сдерживалась, – Я второй день тебе «жена». И потом, «Клавонька» и всё такое… Ты же сам несколько часов назад по ней страдал, чуть не плакал, бился в судорогах, в пример её приводил.
– Так ведь Клава – набитая дура!
– Ты чего, Марик?! – Линда не на шутку испугалась. Сбрендил он, что ли? – Майн Гелибт, (мой любимый. Нем.), на тебя так Киево-Печорская Лавра подействовала? Излучение какое словил магнитное, как из банки на кухонном окне? Ты что говоришь?
– Нет, не Лавра, на меня отсутствие камер подействовало, – он был спокоен и отрешён.
– Ого, ты такой смелый из-за того, что без камер, и Клавка никогда об этом разговоре не узнает, да? Хорошо, давай поговорим: и давно ты стал считать жену дурой?
– С той минуты как увидел тебя. Я даже не мог себе представить, что существуют такие женщины, как ты. Я видел многих, но в каждой из них находил одно из того, что должно быть в моей избраннице. В тебе же чудесным образом собрано всё, о чём я столько лет мечтал. Моя жена открывает рот только когда ей надо сказать «дай гроши», или «хочу в ресторан!». И правильно делает, что молчит, этой корове сказать нечего. Чем слушать её глупости пусть лучше продолжает молчать. Она как пустая пробка. Тараканий интеллект. Она меня постоянно ставит в неловкое положение и позорит перед людьми, а самое страшное – перед начальством. Без неё я бы давно достиг вершин. Она как тормоз в моей жизни. Как прорва, бездонная бочка, только дай, дай, дай! Она даже не хочет учить никакой иностранный язык, сколько раз я её просил хоть из уважения к шефу, хоть вид бы сделала. Нет! Упёрлась рогом и всё тут!
«Кажется, мы зашли слишком далеко, он не то говорит, – Линда растерялась окончательно, – как мог произойти такой поворот событий в программе съёмок? Даже не по себе».
– Ма-а-арик! – Линда схватила его за рукав, – А, вот это, вот это что? Вон мужик на коне! – О! Как выручает иногда образ недалёкой блондинки.
– Это? Это памятник Богдану Хмельницкому. Он был украинским гетманом и в 1654 сделал всё для спасения своего народа, объединив Украину с Россией.
«Спасибо тебе от всей души, уважаемый гетман Богдан Хмельницкий!» Ты ещё раз спас «народ» в лице меня.