Бульвар Постышева
Шрифт:
— Подожди меня на улице, — попросил я Плису, и тот, недоверчиво посмотрев на меня, пошел на выход. — Всё нормально будет, Серый. Подожди меня внизу.
— Ты чё тут раскурился? — не унимался отчим, когда за Плисой щелкнула дверь.
— Мать где? — посмотрев ему прямо в глаза, спросил я.
— Я спрашиваю, какого хера ты притащился раньше времени?
Большой, не разуваясь, надвигался на меня, как айсберг. Я продолжал сидеть и курить, глядя ему в глаза.
— Это я спрашиваю, где мать? — повторил я громче.
Большой понял, что я на взводе. Я тоже понял, что он это почувствовал. Затушив в пепельнице с силой сигарету, я встал перед ним, продолжая смотреть в его красные бельма. Оказалось, он не такой уж и большой. И в глазах его читалась тревога.
— Что с матерью? — я ждал ответа.
— Сидит твоя мать! — выпалил он, отступил и рухнул в кресло.
Всё! Пиздец! Я так и знал! Мир перевернулся. Большой превратился в амёбу, огромный топор судьбы отрубил моё детство. Я мог запросто его сейчас убить.
Пауза. Руки дрожат, спрячу руки в карманы. Что-то надо делать. Я задал вопрос.
— Ты кого в дом приволок, кобыла? — первый раз так нахально, я обратился к Большому.
— Чё-ё?! — сразу не понял он.
— Я спрашиваю, кого ты в дом приволок, Ло-Шадь! — членораздельно повторил я, как учили на улице, в надежде, что он сейчас соскочит, вспылит и ринется в бой. И тогда у меня будет полное право убить его. Выкидуха-попугай уже нагрелась от сильно сжатой руки в моём кармане.
Большой, видимо, понял это и стушевался. Прошло ещё несколько секунд в молчании.
«Ша, ля-ля, ля-ля, ля…»
Всё! Мне больше не хотелось убивать это ничтожество. Я пошел в коридор одеваться.
— Чтоб я больше тебя здесь не видел! Крути педали к своей тетке! — крикнул он мне вслед.
— Пошёл ты на хуй! — каким-то чужим, пересохшим и хриплым голосом тихо ответил я.
А что ещё оставалось сказать, если я только что стал взрослым?
С Плисой мы провели ночь в соседних кустах, собрав половики из ближайших подъездов, постелив их на траву, валяясь в их пыли, глядя на звезды и рассуждая, как устроена по-скотски жизнь.
Он тонкий и хрупкий. Но кидаться на него не стоит. Равносильно тому, как кинуться на стекло витрины — Можно разбить. Полетит множество острых осколков. И какие будут для тебя последствия?Часть вторая (животные)
Когда прозвенел звонок
Когда прозвенел звонок, Дария Ефимовна сказала мне:
— Задержись на минутку.
Я остался.
— Как твои дела?
— Нормально.
— Ты понимаешь, о чём я спрашиваю?
— Понимаю, Дария Ефимовна. Не знаю.
— Что ей грозит?
— Не знаю.
— Слышала, ты дома не живешь.
— У-ху.
— А где?
— У тетки — сестры матери.
— Ясно.
Дария Ефимовна присела на свой стул. Я сел напротив за первую парту.
— Что дальше планируешь?
— В смысле? — не понял я.
— Я имею в виду, может, стоит подумать после восьмого класса пойти в профтехучилище? Там общежитие дают, профессия, стипендия хорошая, полное обеспечение — форма и прочее.
— Не-е, Дария Ефимовна, я в институт пойду.
— В какой? Сейчас знаешь, как трудно поступить в институт. И, прости меня, на анкету тоже смотрят.
— А я по блату — к тетке, в медицинский. Она там правая рука академика — договорится.
— Да-да, договорится. Ты же в медицинском учиться не сможешь. Там же усидчивость нужна, а у тебя пружина в энном месте. Зубрить надо. Латынь. Как ты там учиться собираешься? Еще есть время — подумай.
— Да чего думать-то — мне высшее образование нужно. Да и в Армию неохота. Потом, после Армии, смысл-то поступать? Останусь без высшего.
Дария Ефимовна задумалась, потом глубоко вздохнула и сказала:
— Так-то оно так… Ну, ладно, беги. Чем смогу — помогу, но сам голову имей на плечах. И, прошу тебя, поосторожней. Сейчас такое время — не теряй головы.
— Хорошо, Дария Ефимовна, я постараюсь.
У школьного крыльца стоял оранжевый «Москвич» с надписью на боку «Горздравотдел». Ткач, как всегда, открыв дверь, удобно развалившись вполоборота к рулю, курил, наглым прищуром осматривая школьников и школьниц. То, что «Москвичу» здесь не место, кого это волновало?
— Здорово, Женя, — я протянул руку.
Ткач, не поднимаясь, по-братски хлопнул по ней своей ладонью:
— Мы тут к Заводу на дачу собрались, поедешь?
О! Неожиданное предложение. Конечно, я согласился.
— Мне надо только тетке позвонить, чтобы не ждала. А то нервничать будет.
— Поехали, по ходу где-нибудь позвоним.
Задняя дверь открылась.
В машине уже сидели Завод, Батыр и новенькая Ткачина девочка Марина. Я сел назад к Заводу и Батыру — когда-то волосатым одноклассникам Ткача, что заперли меня в бытовке. Завод, правда, на год был младше, но это не в счет — команда-то одна.
— Знакомьтесь, — сказал Ткач.
— Да мы давно знакомы, — ответил Борька Заводской.
— Мы тоже, — взвизгнула Марина.
— А вы откуда? — не понял Ткач, разворачивая машину.
— Ну, как же — здрасти? Вы же вместе тогда за столиком сидели.
«Тогда за столиком» — это означало вчера. Вчера вечером, проводив Ольгу домой, я вышел из подъезда и увидел, что за столиком у дома сидит Ткач со товарищами. Они играли в картишки и пили любимое «Азербайджанское». От нечего делать, я присел с ними. Через какое-то время мимо проходила симпатичная девушка — не из местных. Женька отреагировал моментально, пригласив её к нам за столик. И она почему-то не отказалась. Бабы вообще на него липли, как мухи, и вот подтверждение — вчера познакомились, сегодня на дачу.