Бунин и Набоков. История соперничества
Шрифт:
В период с 1929 по 1932 год Набоков стал литературной звездой «Современных записок». Здесь уместно вспомнить, что как прозаик он дебютировал с рассказом «Ужас» в 1927 году [147] . Затем последовали публикации «Защиты Лужина» (1929–1930), рассказа «Пильграм» (1930), короткого романа «Соглядатай» (1930), «Подвига» (1931) и, наконец, романа «Камера обскура» (1932–1933). В 1931 году он впервые опубликовал рассказы в самой влиятельной из эмигрантских газет – «Последние новости». Литературная слава Набокова разрасталась по всей зарубежной России, от Лондона до Варшавы, от Белграда до Риги, от Шанхая до Сан-Франциско и Нью-Йорка. Он оказался в центре внимания эмигрантской публики [148] .
147
До публикации рассказа «Ужас» «Современные записки» дважды печатали стихи Набокова в № 7 (1921) и № 11 (1922).
148
О поездке Набокова в Париж см.: Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. 2-е изд. В 2-х тт. New York, 1983. Т. 2. 367–374; см. также: Берберова Н. Курсив мой. М.: Согласие, 1996. С. 369–372.
Тщательное изучение дневников, писем и воспоминаний тех, кто окружал Бунина в начале 1930-х, позволяет установить, что нотки раздражения зазвучали в доме Бунина как раз в это время, после первого приезда Набокова
149
Бунин РАЛ MS. 1067/407.
Письмо от Верочки Зайцевой, очень талантливо и хорошо дала Сирина. Так его и чувствую, конечно, до конца не договаривает. Теперь все стали дипломатами. Пишет, что он «Новый град» <религиозно-философское издание И. Фондаминского, Ф. Степуна и Г. Федотова в 1931–1938 годах> без религии. <…> Глядя на него, не скажешь: «Братья писатели, в вашей судьбе что-то лежит роковое». <…> Илья Исидорович <Фондаминский> милейший смотрел на Сирина влюбленно… [150]
150
Бунин РАЛ MS. 1067/407. Сокращенный вариант см. также: Устами Буниных. Т. 2. С. 286. В «Повести о Вере» Борис Зайцев приводит цитаты из писем В. Буниной к своей жене Вере Зайцевой, повторяющие написанное в дневнике; см.: Зайцев Б. Золотой узор. М., 1992. С. 318. Кроме того, Зайцев опубликовал письма Буниной к своей жене в книге «Другая Вера. Повесть временных лет» (1968); см.: Зайцев. Золотой узор. С. 394–395.
Постепенно недоверие Веры Буниной к Набокову перерастет в открытую неприязнь. Под влиянием растущей славы Набокова, заворожившего эмигрантских критиков, и отчасти под влиянием друзей и близких Бунина, сеявших неприязнь к Набокову, менялось и отношение самого Бунина. Один из домочадцев Бунина, его «ученик» Леонид Зуров, к которому с материнской ревностью относилась Вера Бунина, откровенно завидовал Набокову и не скрывал своей враждебности. 11 февраля 1932 года Вера Бунина записала разговор, состоявшийся еще до триумфальной парижской поездки Набокова: «Леня рассказал, что Белинский говорил про некоторых писателей: “Бывают великолепно отделанные ножны, иссыпанные драгоценными камнями, а лезвия-то и нет, – так существуют и такие же писатели”. <…> – Вот и страшно за Сирина, – заметила я, – ножны удивительные, а вдруг окажется, что внутри ничего нет» [151] . 30 декабря 1932 года Бунина вновь приводит в дневнике высказывания Зурова:
151
Бунин РАЛ MS. 1067/407.
Потом мы всю дорогу говорили о Сирине. Он <Зуров> мне говорил: «Я не хочу разблестываться, как Сирин, я даже вычеркиваю очень удачные сравнения, я как комнату свою просто держу, так и писать хочу. В этом я и от И. А. <Бунина> отличаюсь. У него только этот блеск временами, а за ним есть что-то серьезное. А у Сирина только блеск. Он взял эту особенность у Бунина и разблистался. Теперь другие даже и сравнивают Сирина с И. А. И. А. это может быть неприятно. Раньше он один умел так, а теперь и Сирин стал тоже делать, да только еще чаще» [152] .
152
Бунин РАЛ MS. 1067/407. В 1960 году, в письме к Н. П. Смирнову, Бунина повторит приведенные выше формулировки Зурова почти слово в слово: «блеск, сверкание и полное отсутствие души». См.: письмо Н. П. Смирнову от 14 января 1961 года в публ. Письма В. Н. Буниной Н. П. Смирнову.
А вот тревожная запись Буниной, судя по всему, относящаяся к 1 апреля 1933 года:
Сирин написал роман «Отчаяние» и хочет, чтобы «Последние новости» печатали его… на последней странице, а к августу он окончит еще роман для «С<овременных> з<аписок>». Не слишком ли? Мне как-то страшно за него, как за писателя. Правда, это современно, но ведь когда писатель очень современный, это очень опасно – выдержит ли он, когда эта современность пройдет? Если даже он все время будет идти в ногу с современностью, то как после смерти? <…> Но они Сириным восхищаются очень. «Он единственный, что может конкурировать с Буниным» [153] .
153
Бунин РАЛ MS. 1067/452 (1). В рукописи дневника не указан год, только месяц и число: «1 апреля». Есть основания думать, что эта запись была внесена в дневник в 1933 году. C другой стороны, возможно, здесь описка и имеется в виду опубликованный в 1932 году роман Набокова «Камера обскура», а не законченный в сентябре 1932 году роман «Отчаяние».
Такие отзывы все чаще и чаще звучали в доме Буниных. Тем не менее, невзирая на ядовитые выпады и колкости в семейном кругу, в 1932–1933 годах Бунин все еще был увлечен младшим современником. Оставались еще дружеские и преданные письма Набокова, а также его восторженная рецензия на стихи Бунина, к которым молодые поэты эмиграции не проявляли интереса [154] . Набокову дважды пришлось вступить в полемику о Бунине на страницах «Руля», яростно защищая его от нападок непочтительных молодых ниспровергателей (Вячеслав Лебедев, Алексей Эйснер) [155] . И главное, были рассказы Набокова, которые теперь публиковались в Париже, выделяя их автора среди собратьев по русскому зарубежью уникальностью стиля, композиции и тематики. Бунин понимал, лучше, чем большинство из эмигрантских читателей и критиков того времени, что Набоков в рассказах продолжал традицию, заложенную Чеховым, ту традицию, которую сам Бунин развил и обогатил в 1910–20-х годах [156] . Но Бунин отмечал в набоковской прозе и новаторство в структуре повествования, и метафизическую ориентированность. Прослеживая качественный рост прозы Набокова от ранних рассказов, часть которых вошла в сборник «Возвращение Чорба» к рассказам начала 1930-х годов, Бунин размышлял о роли, которую его собственные рассказы сыграли в творческом пути Набокова. Именно тогда Бунин стал осознавать в Набокове и наследника, и – все больше и больше – соперника.
154
Юрий Терапиано вспоминает, что молодые поэты были
155
29 января 1930 года Набоков опубликовал в «Руле» статью под названием «На красных лапках» рядом с весьма благожелательной рецензией А. Савельева на рассказы Бунина о любви 1910–1920-х гг. Статья Набокова была направлена против дерзкой и резко отрицательной рецензии Алексея Эйснера на книгу Бунина «Избранные стихи» (Париж, 1929), опубликованной в пражском журнале «Воля России» (15 октября 1930 г.). Набоков продолжил полемику с критиками Бунина в статье «О восставших ангелах», представляющей собой ядовитый анализ эстетики пражского журнала и его авторов. Набокова подтолкнуло на написание второй статьи то, что Вячеслав Лебедев, пражский поэт, выступил в защиту Эйснера на страницах «Воли России» (№ 7–8). См.: статьи Набокова «На красных лапках» и «О восставших ангелах» в книге «Набоков. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе, интервью, рецензии» (с. 380–383).
156
О Набокове и традиции «скрытого модернизма» см.: Шраер. Набоков и Чехов. В кн.: Набоков: темы и вариации. С. 62–116.
В июле 1931 года в парижских «Последних новостях» был опубликован рассказ Набокова «Обида» с посвящением Бунину. Этот тридцать пятый по счету рассказ Набокова стал, судя по всему, его первой публикацией в популярной и влиятельной русскоязычной газете, где постоянно печатали Бунина. С 1930 по 1935 год Набоков опубликует здесь еще четырнадцать рассказов. Почему же Набоков выбрал для посвящения Бунину именно «Обиду»? К тому времени у Набокова не раз была возможность выразить благодарность одному из величайших мастеров рассказа. К 1931 году Набоков уже успел опубликовать сборник с пятнадцатью рассказами, в которых прослеживалось влияние Бунина. (Вспомним дарственную надпись Набокова на сборнике «Возвращение Чорба: «Великому мастеру от прилежного ученика. В. Набокова. Берлин XII. 29».) Некоторые из них до того были напечатаны в эмигрантских изданиях, включая «Современные записки», в которых также печатались лучшие произведения Бунина 1920-х годов – «Митина любовь», «Солнечный удар» и другие. Почему Набокову было не посвятить Бунину первую свою публикацию в «Современных записках», рассказ «Ужас»? А почему не рассказ «Пильграм», главный герой которого чем-то напоминает героя бунинского «Господина из Сан-Франциско»?
Набокова, несомненно, занимал вопрос о степени влияния Бунина на его прозу. Посвящение в рассказе «Обида» явилось тщательно взвешенным жестом, данью тем чертам стилистики и тематики Бунина, которые Набоков был склонен признавать в своих рассказах. Тематически «Обида» связана с целым рядом произведений Бунина, в основном написанных в 1890–1900-е годы; их действие разворачивается в русской деревне, и рассказывают они о душевных переживаниях подростков. Главный герой «Обиды» – Путя (Петр) Шишков, образ которого отчасти питается автобиографическими реминисценциями Набокова. Болезненно-застенчивый подросток с обостренной чувствительностью к любой фальши, Путя вынужден ехать на детские именины в соседнее поместье. Он не в ладах с педантичной старшей сестрой и, возможно, страдает от пробуждающейся сексуальности (на что Набоков лишь намекает). Путе неуютно среди ровесников, и они, заметив это сразу после его появления в усадьбе, начинают Путю игнорировать. Кроме того, Путя очарован Таней, «миловидн<ой> девочк<ой> с прозрачной кожей, синевой под глазами и черной косой, схваченной над тонкой шеей белым бантом» (Набоков РСС 3:547; ср. Набоков, Правда 2: 348). Путя пытается завладеть ее вниманием, но, увы, другой подросток, крепкий и нахальный Вася Тучков, нравится ей больше. Финал рассказа – фраза, произнесенная соперником Пути, – являет собой приговор, вынесенный мальчику ровесниками: «А вот идет ломака» (Набоков РСС 3:553; ср. Набоков 1990 2: 354).
Узнаваемый тематический и стилистический фон «Обиды» Набокова обнаруживается по крайней мере в пяти рассказах Бунина: «Первая любовь» (1890), «На даче» (1895), «Кукушка» (1898), «Далекое» (1903) и «Митина любовь» (1925). В рассказе «Первая любовь», самом раннем из перечисленных (и перекликающемся с Тургеневым не только названием), описана усадьба и три мальчика-подростка, которые, подобно Путе, Васе и Володе в «Обиде», представляют собой авторское «воспоминание о давнем собственном “я”, распределенном здесь между тремя мальчуганами» [157] . Митя, главный герой, влюблен в Сашу, кузину своего друга, и ужасно стыдится сознаться в этом остальным мальчикам. Как набоковский Путя, Митя мечтателен; его терзают различные комплексы, которые только обостряет подростковая бравада приятелей. В конце «Обиды» можно услышать эхо отчаяния Мити в кульминационной сцене бунинской «Первой любви», в которой дядя мальчика дразнит его в присутствии Саши и ее приятельниц. От рассказа Бунина «Первая любовь» тянется нить к более позднему рассказу, «Кукушка», где также описаны три подростка в поместье; одного из них тоже зовут Митя. Если Путю Шишкова можно воспринимать как подростка-предшественника одного из самых памятных героев Набокова, поэта Василия Шишкова, то в Мите из «Первой любви» и «Кукушки» легко заметить некоторые нарождающиеся черты главного героя «Митиной любви» (1925), одной из лучших новелл Бунина периода эмиграции. «Митина любовь», действие которой частично разворачивается в русской усадьбе, привлекла внимание критиков из-за новаторства в изображении сексуальности молодого героя [158] . Само место действия и декорации «Обиды» обнаруживают и некоторое сходство с бунинским рассказом «На даче» (1895), классическим «дачным» рассказом с чеховским повествовательным течением. Наконец, короткий рассказ, написанный Буниным в 1930 году и также озаглавленный «Первая любовь», вполне мог дать Набокову непосредственный импульс к написанию «Обиды» [159] . В этом рассказе Бунина перед нами предстает подросток, влюбленный в гордую, не по летам развитую девочку. Герой Бунина, на которого похож набоковский Путя, играет со сверстниками, в то время как он пребывает на грани отчаяния и едва не плачет. Параллели между набоковским рассказом «Обида» и бунинскими «На даче», «Первая любовь» (1890), «Кукушка», «Митина любовь» и «Первая любовь» (1930) вполне можно объяснить не до конца сознательной попыткой молодого писателя вступить в диалог со старым мастером, а также общим композиционным фоном, топосом русской усадьбы [160] . Однако есть у Бунина замечательный рассказ «Далекое», написанный еще до революции, из которого Набоков позаимствовал и конкретные словесные мотивы.
157
Nabokov. The Stories of Vladimir Nabokov. New York, 1997. P. 651.
158
Линда Сапутелли Циммерманн обнаружила ряд параллелей между «Обидой» Набокова и «Митиной любовью» Бунина. Она сравнила композиционную структуру желания в обоих рассказах: увлеченность Пути Таней в «Обиде» и влюбленность Мити в Катю в «Митиной любви». Исследовательница также нашла отражения бунинской цветовой палитры в том обостренном восприятии мира во всем его цветовом разнообразии, которым обладает Путя. См.: Zimmermann. The Russian Short Stories. P. 67–68.
159
Ср. англоязычный рассказ Набокова First Love («Первая любовь») в кн.: The Stories of Vladimir Nabokov. P. 604–611. В несколько видоизмененной форме эта глава присутствует в автобиографиях Набокова.
160
Можно с некоторой степенью уверенности предположить, какие именно эмигрантские сборники Бунина имелись у Набокова и какие он читал в 1920-е. Дореволюционные издания Бунина, особенно сборники, было труднее заполучить в эмиграции. Насколько нам известно, в годы эмиграции Бунин не переиздавал рассказы «Первая любовь» и «Кукушка» (1890).