Бункер из Дождя
Шрифт:
3.
В засохшей траве, даже колышки, размечавшие пределы участков, заметны не были. Посредине участков была проложена еле заметная колея. Она вела к строительному вагончику у самого леса. Из вагончика торчала жестяная труба, а около окна были кучей свалены обрезки досок.
Выжидая, он простоял минут двадцать. Подошёл к вагончику и заглянул в окно. Нары, на них мешки, матрасы, одеяла и печка. У входной двери двадцатилитровая стальная канистра. Висячий замок был пустой формальностью. В мешках было полно добра. Шубы, дублёнки, меховые шапки, мохеровые шарфы, платья и свитера, стеклянная банка с украшениями. Пять кассетников, два видеомагнитофона. Кассеты для них с фильмами и песнями занимали полмешка. В коробке из под обуви лежали паспорта, пропуска, удостоверения. Некоторые в крови. Несколько женских сумочек. В одной были мужские часы, в другой женские. Кожаные куртки и мужские и женские были увязаны в тюк.
Ударники криминального труда обитали здесь. Под столом валялось несколько водочных бутылок. Он взял одну и налил в неё бензина. Заткнул пробкой из ваты, выдернутой из матраса. Разобрал трубу. Она оказалась шире, чем бутылка. Пришлось пробить трубу, вставить две щепки, а дырки замазать грязью. На них и установил бутылку с бензином. Замочек закрыл и ушёл. Вернулся в дом, когда все уже пообедали и отдыхали, лёжа на кроватях.
– Ты чего так поздно?
– Встретил его Алексей, снова заступивший на вахту повара.
– Трактор сломался. Разгрузил телегу и уехал. Пришлось по второму проходу вручную носить.
– Небось на пьянку укатил!
– За бардой поехал, будем из бочки лить в кормушки. Там один не справлюсь. Он до обеда не успевал. А обед это святое. Поэтому и сломался для меня. У бочки крана нет. Шланг толщиной двести, да жижей налит. А лить надо потихоньку. Он сразу предупредил что минимум двое шланг несут. А он будет медленно ехать. Обольёмся и перепачкаемся. Так что поможешь мне.
Они разлили барду и шли, пропитанные горячей бардой, готовить ужин тоже вдвоём. У закрытого уже магазина, а он работал с двенадцати до четырёх, стоял фургон. В кабине находилось трое. Но они смотрели не на магазин, а на соседский дом, где жила Василиса, женя Вани-тракториста. А может и на дом подёнщиков-москвичей. Дома стояли на одной линии и, между ними, никаких, не то, что заборов, даже колышков не было.
– Странная машина!
– Обратил Швед внимание Ведерникова на фургон.
– Есть что-то. Магазин...
– он посмотрел на часы, - уже час как закрылся. Кого ждут? Может это те, о ком участковый говорил?
– Может! Что будем делать? Они могут и к нам завалить.
– Скорее ночью.
Они открыли замок, зашли. На распор зажали дверь доской.
– Знаешь что? Готовь ужин. Я вылезу в окно, его от них не видно. Пойду к нашим. Засунем через окно всех. Посмотрим, если фургон к тому времени останется, что будет дальше. Вилы, топоры, в кухню занеси, и, через занавески, посматривай на их машину.
– Я там картошку буду чистить. Всё равно начну жарить, когда все придёте. А как за молоком идти?
– Там и решим.
Сложнее всего, как оказалось, пролезать через окно оказалось Черемецкому. Но, подчиняясь общему правилу конспирации, он хоть и матерился, но тихо. После ужина Эд сразу завалился спать. Проснулся около полуночи. Алексей всё ещё не спал.
– Что не спишь?
– Эти полезут, все спросонья метаться начнут?
– Логично. На улицу глядел?
– Периодически.
– Давай сделаем так. Я вылезу в окно. Ты мне вилы подашь. Я у стены дома подрыхну-подежурю. Только не выглядывай. Я тебя звать не буду и ты не зови меня.
Действительно, он успел часик покемарить, когда фургон, накатом, с выключенным двигателем подкатил к остановке и застыл. Швед проснулся сразу и, прикрываясь кустами, стоявших уже без листвы, подполз к бетонной остановке.
Кого-то положили на лавочку и он стонал.
– Да потерпи ты!
– Раздражённо и громче чем стон, приказали раненому.
– Сейчас к продавщице, маг возьмём, потом москвичей потрясём. У тех должна быть аптечка.
От остановки отделились два тёмных пятна и пошли вправо - к жилью Василисы.
Эдуард оставил вилы в придорожном кювете и зашёл за машину. Ножом перерезал тормозные шланги на правом заднем. Вернулся, подобрал вилы и вернулся к дому. Теперь он спрятался в углу между крыльцом и домом.
В соседнем доме над крыльцом загорелся свет. Разговор шёл на повышенных тонах. Он рассмотрел тех, кто пытался вломиться к Ивану и Василисе. Они, теперь, быстро и агрессивно уже шли к их дому. В руке одного был топор, видимо, позаимствованный во дворе Ивана. Свет у соседей погас. Налётчики остановились у крыльца.
– Я сейчас пробегу, простучу по окнам, стану кричать: "помогите, убивают!" Кто выскочит сразу топором, влетай туда и маши им, чтобы никто не подошёл, а потом и я!
– Может вместе?
– Как мы вместе? В дверях застрянем. А ты с дуру меня топором чмокнешь! Делай что говорю!
Стук и вопли шли на всю деревню. Швед тыркнул в стоящего с топором вилами в задницу. Тот тоже заорал и выронил топор. Швед подхватил топор и тоже заорал.
– Стреляй сержант! Приказываю! Без предупредительного. Руки вверх!
Раненый вилами, забыл, что они в его заднице и, неуклюже подпрыгивая, кособочась, заторопился к фургону. Только поднимаясь на насыпь обнаружил их в заднице. Быстро вырвал и запрыгнул в кабину. Двигатель завелся вполоборота. "Газон" рванул с места и сразу свернул вправо к новому навозохранилищу. Только тогда включились фары. Тормоза не спасли. Фургон развернуло боком и он неуклюже, постоял на двух колёсах, словно раздумывая, и свалился в жижу. Взяв вилы на изготовку и засунув топор за поясной ремень Швед не торопясь начал подбираться к навозохранилищу. Самому бы туда не угодить! Он шёл на шум двигателя, но тот скоро заглох. Остановился и Эд. Сзади его кто-то нагонял, не стесняясь своего сильного топанья. Он резко развернулся, выставив вперёд вилы и мгновенно убрал.
– Алексей ты что ли?
– А кто ещё-то? Так орали, думал тебя убивают!
– Они в навоз свалились. Но я подходить боюсь. Фонарь хоть бы взял!
– Я к тебе на помощь спешил и велел прихватить Горукину.
– Ну и где он?
– Нас ищет, наверное...
– На, - протянул ему топор Эдуард, - с голыми руками на бандитов - безрассудство. Вон, вроде фонарь мелькает. Беги к нему, веди сюда. Пусть кто-нибудь в милицию позвонит.
– Вы что, не милиция? Может договоримся? Мы вам всё барахло, а вы нас отпускаете!
– Раздался сиплый голос впереди в метрах десяти.