Бункер. Пыль
Шрифт:
" Не может быть". Она была осторожна. Она помнила, что видела там пломбы. Нельсон прочистил горло и положил контрольный образец на верстак. Он отрегулировал рабочий свет так, чтобы он был направлен прямо в него. Оба наклонились. Ничего не выпало, она была уверена в этом. Но ей случалось совершать ошибки. Все способны на них...
"Там только одна пломба", - сказал Нельсон. "Я действительно думаю, что, возможно, она упала..."
""Термолента", - сказала Джульетта. Она отрегулировала свет. На дне контейнера, где был приклеен кусок ленты, появилась трещина. Другой
"Ну, тогда контейнеры не в порядке", - сказал он. "Они у нас в порядке очереди. Это имеет смысл, если мы получили их все задом наперед. Потому что тот, что с холма, не так сильно изношен, как образец с рампы. Вот в чем дело".
Джульетта подумала об этом, но это была попытка сопоставить то, что она думала, что знает, с тем, что видит. Весь смысл вылазки заключался в том, чтобы подтвердить подозрения. Что означало бы, что она видит нечто совершенно иное?
И тут ее осенило, как удар гаечным ключом по черепу. Это было похоже на великое предательство. Предательство машины, которая всегда была добра к ней, как надежный насос, который вдруг без видимых причин заработал в обратную сторону. Это было похоже на то, как если бы любимый человек отвернулся от нее, когда она падала, как если бы некая великая связь не просто исчезла, но и никогда не существовала по-настоящему.
"Люк, - сказала она, надеясь, что он слушает, что у него включено радио. Она ждала. Нельсон кашлянул.
"Я здесь", - ответил он, его голос был тонким и далеким. "Я следил".
"Аргон", - сказала Джульетта, наблюдая за Нельсоном через оба защитных экрана. "Что мы о нем знаем?"
Нельсон сморгнул пот с глаз.
"Что знаем?" сказал Лукас. "Там где-то есть периодическая таблица. Внутри одного из шкафов, я думаю".
"Нет", - сказала Джульетта, повысив голос, чтобы убедиться, что он услышал. "Я имею в виду, откуда он взялся? Мы вообще уверены, что это такое?"
Хранилище 1
25
В груди Дональда раздался стук, хлопанье каких-то слабо связанных между собой предметов, внутренний сигнал тревоги о том, что его состояние ухудшается, что ему становится хуже. Он заставил себя откашляться, как бы ему это ни было неприятно, как бы ни болела диафрагма от этих усилий, как бы ни жгло горло и ни болели мышцы. Он наклонился вперед в кресле и кашлял до тех пор, пока что-то глубоко внутри него не вырвалось на свободу, проскочило по языку и было выплюнуто в квадрат влажной ткани.
Он сложил салфетку, не глядя, и рухнул обратно в кресло, потный и измученный. Он сделал глубокий, менее хриплый вдох. Еще один. Несколько холодных вдохов, которые не были столь мучительными. Было ли когда-нибудь что-нибудь настолько приятное, как безболезненный вдох?
Оцепенело оглядывая комнату, он вбирал в себя все то, что когда-то считал само собой разумеющимся: остатки еды, колоду карт, замасленную мягкую обложку с почерневшими страницами и потрепанным корешком - следы перенесенных, но не пережитых смен. Он страдал. Он страдал, ожидая ответа с "Хранилища -18". Он изучал схемы всех остальных бункеров, над которыми бился. Мертвые миры - вот что он видел. Все они умрут, кроме одного. В
О чем он вообще думал? Что он может все исправить? Что он сможет исправить мир, который он помог разрушить? Мир уже давно не исправить. Мир давно пора было исправить. Один взгляд с беспилотника на зеленые поля и голубые небеса - и его разум помутился. Теперь прошло столько времени с того момента, когда он увидел это, что начал сомневаться. Он знал, как работает очистка. Он знал, что лучше не доверять видению какой-то машины.
Но глупая надежда заставляла его там, в этой комнате, снова простирать руки. Глупая надежда заставляла его мечтать о том, чтобы все это прекратилось, чтобы эти бункеры, полные людей, жили своей собственной жизнью, не вмешиваясь в нее. Это было и любопытство, желание узнать, что происходит на этих серверах, последняя великая тайна, которую он мог раскрыть только с помощью этого IT -руководителя, которого он сам же и привлек. Дональд просто хотел получить ответы. Он жаждал правды и безболезненной смерти для себя и для Шарлотты. Конец сменам и мечтам. Возможно, на том холме, с которого открывается вид на могилу Хелен. Не слишком ли много надежд, подумал он.
Он посмотрел на часы на стене. Они запаздывали. Уже пятнадцать минут. Что-то происходило. Он наблюдал за колебаниями секундной стрелки и понял, что вся операция, все бункеры, были похожи на гигантские часы. Все это работает в автоматическом режиме. Оно сворачивалось.
Невидимые машины носились по планете, уничтожая все человеческое, возвращая мир в дикую природу. Люди, погребенные под землей, были спящими семенами, которым предстояло ждать еще двести лет, прежде чем они прорастут. Двести лет. Дональд почувствовал, что у него снова начинает щекотать в горле, и подумал, не осталось ли в запасе хотя бы двух дней ..
В тот момент у него было всего пятнадцать минут. Пятнадцать минут до того, как операторы вернутся на смену. Эти заседания стали регулярными. Не было ничего необычного в том, чтобы выводить всех на секретные обсуждения, но начинало казаться подозрительным, что он делает это каждый день в одно и то же время. Он видел, как они смотрели друг на друга, когда брали свои кружки и уходили. Наверное, думали, что это какая-то романтика. Дональду часто казалось, что это романтика. Романтика старины и правды.
Теперь же его пытались оправдать. Половина сеанса была потрачена на то, чтобы слушать, как гудит и не отвечает телефонная линия. Там что-то происходило. Что-то плохое. А может быть, он был на взводе из-за сообщения о трупе, найденном в его собственной бункерной шахте, о каком-то убийстве, которое расследовали люди из службы безопасности. Странно, что это его почти не взволновало. Его больше волновали другие бункеры, он потерял всякое сочувствие к своему собственному.
В его звонкой гарнитуре раздался щелчок. "Алло?" - спросил он усталым и слабым голосом. Он доверял машинам, которые должны были сделать его голос более сильным.