Бусидо 5.0. Бизнес-коммуникации в Японии
Шрифт:
В книге также рассматриваются особенности восприятия времени и пространства в японской культуре, в частности понимание времени как коллективного ресурса. Ю. Б. Стоногина отмечает, что в западных культурах роль времени чисто служебная, а в Японии оно имеет сакральный характер. Подчеркивается еще одна японская особенность, проявляемая в бизнесе: избегание неопределенности, боязнь риска.
При рассмотрении темы книги, однако, надо учитывать одну существенную проблему. Культурные особенности японского бизнеса, как и культурные особенности Японии в целом, давно и активно исследуются японскими авторами; в этой стране сложились определенные стереотипы в оценках таких особенностей. У нас, как и в других странах, довольно часто эти стереотипы воспринимаются некритически, хотя в них серьезные основания соседствуют с априорными положениями,
Необходимо при этом все же разграничивать реальность и ее восприятие, в частности, в Японии; как иногда говорят, разделять сущее и должное. Японские авторы часто исходят из должного, а не из сущего. Конечно, не только анализ реальных культурно обусловленных ситуаций, но и анализ японских представлений о своей культуре также важен, а в книге он подкрепляется богатым материалом проведенных Ю. Б. Стоногиной интервью. Но хотелось бы, чтобы эти представления более четко отделялись от реальности.
Вот лишь один пример. В Японии, безусловно, ценится немногословность и осуждается болтливость; японские авторы любят называть свою культуру «культурой молчания». Они, о чем упоминает автор, говорят, что ожидают друг от друга понимания без вербализации мыслей. Но, как еще в 1980-е годы отмечал видный американский исследователь Р. Э. Миллер, на деле японцы часто выглядят даже очень шумными. И в японском ресторане, и в студенческой столовой говорят даже больше, чем в соответствующих местах, скажем, в Европе. Сущее отличается здесь от должного. Возможно, тут данное правило вступает в противоречие с тем же разграничением на своих и чужих; с чужими обычно много не говорят, но в компании своих это ограничение снимается. Вообще надо иметь в виду то, что одни правила этикета могут противоречить другим. Например, склонность японцев к невербальным средствам передачи информации в ряде случаев есть. Но этому может противоречить также упомянутая автором их привычка к вербальным приветствиям и прощаниям; при этом на Западе в аналогичных ситуациях приветствия тоже необходимы, но часто выражаются невербально: жестами, мимикой. Так что бывают ситуации, когда молчаливы, наоборот, американцы и европейцы.
Вообще всегда надо учитывать, что японцы очень часто склонны рассматривать свое общество с точки зрения человеческих взаимоотношений как близкое к идеальному. Признавая свое отставание от Запада, например, в науке, они стараются доказать, что это компенсируется успешным межличностным общением. Это иногда доходит до крайней степени. Японские авторы любят говорить, что их страна далека от классического капитализма, которому присуща классовая борьба; только в Японии государство будто бы не рассматривается как система принуждения. Всячески подчеркивается забота компаний о людях, проявляемая в системе пожизненного найма. Безусловно, некоторые основания для таких высказываний есть, но все же в них, думается, проявляется как высокая самооценка, так и сочетающийся с ней «комплекс неполноценности»: все время надо доказывать, что мы не хуже американцев, а в чем-то и лучше.
Вряд ли можно говорить о «полной противоположности» японской и западной бизнес-культуры: цель извлечения прибыли и здесь и там не может отсутствовать. Точнее было бы сказать о некоторой шкале, в которой страны Запада стоят близко к одному полюсу, а Япония – к другому. В Японии в большей степени обращают внимание на эмоциональные связи в бизнесе, а на Западе условия контракта и прочие юридические нормы подчиняют себе все остальное. С другой стороны, Ю. Б. Стоногина отмечает, что именно в японской модели организация в компании важнее жизни человека.
Безусловно, особенности западной бизнес-культуры также имеют исторические корни. Они соответствуют взгляду на мир, сформировавшемуся в англоязычных странах в XVII–XVIII веках. Согласно ему, люди в основе порочны, а эгоизм и индивидуализм не только неустранимы, но и помогают успеху и служат стимулом развития общества. Жизнь – «борьба всех против всех», но, чтобы люди не уничтожили друг друга, в обществе нужны регуляторы; после падения роли религии ее место в этом качестве заняли юридические отношения, в которые вступают между собой атомизированные индивиды. На этом взгляде на жизнь были основаны правила ведения бизнеса в англоязычных странах, затем они распространились по миру. На нем базируется
Показанные в книге особенности японской культуры, проявляющиеся даже в такой, казалось бы, интернациональной сфере, как бизнес, значительно отличаются от всего этого. Многое в Японии не вписывается в принятую на Западе и внедряемую теперь в том числе и в России трансмиссионную модель. Мы слишком часто сталкиваемся с распространенными представлениями о том, что модели, разработанные прежде всего в США, являются универсальными, а отклонения от них либо несущественны, либо свидетельствуют об отсталости. Такая точка зрения сейчас господствует в Америке и Европе. Однако Япония – одна из экономически передовых стран мира, несколько десятилетий демонстрировавшая в сфере бизнеса большие успехи.
Помимо рассмотрения японской и западной моделей Ю. Б. Стоногина затрагивает и почти не изученную проблему русско-японских коммуникаций, что требует рассмотрения и русской деловой культуры. Отмечено, что ее особенности в одних случаях помогают общению с японцами (обе культуры в отличие от западной придают значение межличностным отношениям), в других случаях мешают (свойственные русским пренебрежение обязанностями, неумение дорожить временем). Интересны приводимые в книге мнения японских специалистов, имеющих дело с русскими партнерами. В то же время о русских особенностях говорится меньше, чем о японских и западных. Например, не рассмотрен вопрос о соотношении у нас традиционных черт и того, что выработалось в советское время. Автор оценивает советский опыт исключительно как негативный; например, советская деловая культура сводится к желанию меньше работать, изображая деятельность, – это все же упрощение. И как такой вывод соотносится с приводимыми свидетельствами японцев о хороших деловых отношениях с советскими партнерами, разрушенных после «возвращения в мировую цивилизацию»?
Последний рассмотренный Ю. Б. Стоногиной вопрос – что происходит в современном японском бизнесе. С одной стороны, многое из того, о чем говорилось выше, сохраняется, но, с другой стороны, заметны изменения, связанные с глобализацией. В 1980-е годы в США часто говорилось о преимуществах японского подхода к бизнесу и распространились идеи о том, что в XXI веке мир будет говорить по-японски, но сейчас уже вряд ли можно услышать такое. Автор упоминает о 1990-х годах в Японии как о «потерянном десятилетии», но и в последующие годы восстановления прошлых успехов не произошло. США выиграли соревнование не только с СССР, но и (почти одновременно) с Японией, вдобавок успешно конкурировать с Японией стал и Китай. Говорить о мировом лидерстве Японии в постиндустриальном развитии в настоящее время сложно. Как это соотносится с культурными факторами – вопрос, вряд ли поддающийся однозначному решению. В США и других западных странах любят говорить о том, что Япония исчерпала возможности на пути специфического развития и сможет пойти дальше, лишь приняв западные ценности, включая то, что в данной книге называется «трансмиссионной коммуникацией». Так ли это, покажет время. А пока что западные привычки все более распространяются, особенно среди молодежи. Ю. Б. Стоногина приводит немало примеров американизации японской культуры, вплоть до появления компаний, где вся документация переведена на английский язык. Но и поныне держится специфическая традиция коллективного исполнения гимна компании ее персоналом. Какая тенденция победит?
Безусловно, данная книга объективна по своему подходу, содержит большое количество интересных фактов и будет полезна для читателя.
От автора
Данная книга представляет собой опыт синтеза двух разных дисциплин, «японоведения» и «теории коммуникаций». Возможно, это послужит их взаимному обогащению. Как человеку, работающему на пересечении этих двух специальностей, мне повезло увидеть, что некоторые из относительно недавних разработок в области communication studies могут быть применены для понимания традиционной японской культуры общения. И, что особенно интересует практиков, японской деловой культуры, бизнес-коммуникаций.