Бусидо 5.0. Бизнес-коммуникации в Японии
Шрифт:
Специфика и принципиальное отличие бизнес-коммуникаций от других типов коммуникаций состоит в том, что они неразрывно связаны с главной целью бизнеса – извлечением прибыли – и должны содействовать ее повышению. Однако такое целеполагание является западноцентричным, в приоритетах же японской бизнес-культуры на первом месте стоят процессы и люди и лишь потом цели и прибыль. Будет ли меняться эта ситуация в XXI веке, когда технологии все чаще вытесняют людей, а процессы опережают время, необходимое на их анализ?
Другая задача книги – обозначить актуальные социальные тенденции в современном японском бизнесе и бизнес-коммуникациях. При этом я стараюсь соединить теорию с результатами полевых наблюдений, сделанных за 2010–2016 годы в Японии. Собственно говоря, книгу можно условно разделить на две части: 1–3-я главы – исторические и теоретические, а 4–7-я
Почему Япония – один из наиболее интересных примеров? Потому что в этой стране новые форматы бизнеса и бизнес-коммуникаций развиваются в рамках многовековой национальной культуры. Историческая продолжительность, ярко выраженный национальный характер и высокие этические стандарты бизнеса – по этим трем параметрам другие страны вряд ли выдержат сравнение с Японией. Так, американский бизнес имеет исторически короткое существование и криминальную базу создания. Современный российский бизнес утратил связи с дореволюционной деловой культурой купечества и предпринимателей (так же, собственно, как и Китай со своей). Европейский бизнес в силу географической близости множества небольших государств уже с конца XIX века имеет весьма размытую национальную идентичность. Страны же условного «третьего мира» с явно выраженной в бизнесе культурной спецификой пока не демонстрируют выдающихся экономических результатов.
Кроме того, именно в последние два-три года западные футурологи начали предрекать новое японское «экономическое чудо» на базе новейших национальных концепций страны в сфере экономики и «мягкой силы». Япония активно реализует их и, похоже, возвращает себе роль экономического сэнсэя уже на новом этапе развития постиндустриального общества. Особый интерес представляет разработка Японией концепции нового, суперумного общества – так называемого «Общества 5.0», на всех уровнях которого технологии играют ключевую роль.
Я постаралась насытить эту книгу прямой речью японских бизнесменов – представителей ведущих корпораций и торговых компаний, а также частных предпринимателей и бизнес-консультантов международного уровня. Таким образом, читатель получает информацию «из первых рук». Эта прямая речь – фрагменты проведенных мною в Японии «глубинных интервью» (как их называют в социологии). Такие интервью предполагают детальное погружение в тему, они проводятся один на один на основе анонимности, часто позволяя получить уникальную информацию. Цитаты из них широко используются в 4–6-й главах, при этом под цитатой указаны сфера деятельности, пол и возраст собеседника. Респонденты дают оценочные суждения как западной, так и российской философии бизнеса, приводят примеры из собственной деловой практики. Кроме цитат японских респондентов в тексте также присутствуют цитаты и комментарии предпринимателей других национальностей – русских, европейцев и американцев, которые продолжительно и тесно сотрудничают с японскими компаниями и в течение последних лет в основном живут и работают в Японии. Таких собеседников, чтобы не возникало путаницы, я называю «информантами».
Интервью в зависимости от пожелания респондентов брались на трех языках – русском, английском и японском. Стилистика интервью, включая эмоциональную сторону, насколько возможно сохранена. Русскоязычные интервью с японскими респондентами подверглись незначительному редактированию в целях облегчения восприятия (смысл высказываний при этом передан без каких-либо искажений). Разочарованных анонимностью комментариев адресую к заключительной части книги: открытым интервью с представителями ведущих японских корпораций.
Поскольку я не являюсь историком по специальности, для меня стало большой удачей существование двух прекрасных монографий, рассматривающих важные периоды японской истории: «Япония в эпоху Токугава» Н. Ф. Лещенко, а также «Император Мэйдзи и его Япония» А. Н. Мещерякова. Выражаю искреннюю благодарность двум этим ученым-японоведам за возможность пользоваться их материалами в работе над собственной книгой.
Исследовательская и публикаторская работа требуют больших усилий и почти невозможны без поддержки единомышленников. Я особенно признательна двум организациям, благодаря которым смогла подготовить свою книгу. Это Japan Foundation: под его эгидой я проводила исследования в Японии в 2010–2011 годах, а в общей сложности наше сотрудничество по разным проектам и в разные годы длится свыше десяти лет. Это Международный Фонд Шодиева, важную поддержку от которого в виде исследовательского гранта
Мои старшие коллеги и научные рецензенты этой книги – академик В. М. Алпатов и профессор Т. М. Гуревич – оказали влияние не только на данную работу, но и на мою научную жизнь в целом, став для меня примером служения профессии и обществу. Считаю особой честью для себя наставничество со стороны этих ученых и приношу им глубокую благодарность.
Профессиональное общение с В. П. Мазуриком, японоведом, историком литературы, дало мне возможность увидеть современные японские феномены в культурной ретроспективе. А наше человеческое общение – это отдельная жизненная удача, которую я очень ценю.
Кроме того, мне всегда помогали советами, контактами и организационной поддержкой деловые партнеры, коллеги или просто добрые друзья Асадзума Юкио, Оцубо Юсукэ, Игорь Дьяченко, Като Сидзуко, Утида Кадзухико, Сугахара Нобуо, Нагоси Кэнро, Хаттори Дзётаро, Герман Саа, Вита Мач, Сергей Юрков, которых я тоже от всей души благодарю.
Глава 1. Культурная и философская интерпретация «коммуникации»
«Коммуникация» как постиндустриальный формат общения
Трудно оспорить факт, что «коммуникации» заняли сегодня особое место среди других форматов контакта между людьми. Это понятие не может быть адекватно заменено понятием «общение», «взаимодействие» или каким-либо другим.
При всей очевидности того, что среди понятий «общение», «взаимодействие» и «коммуникация» неизбежны наложения смыслов, люди склонны приписывать, например, «общению» некие ощутимые коннотации эмоциональности, а «взаимодействию» – более деловую парадигму. Человек может «общаться» не только с другим человеком, но и с животными, с природой и даже с Богом. Можно спорить о том, что «взаимодействие» отличается от «коммуникации» указанием на конкретно-практическое поле, а не является просто обменом информацией, и отметить присутствие в нем уже на словообразовательном уровне двустороннего приложения усилий, выраженного приставкой «взаимо-». Так или иначе объяснения, которые дают исследователи понятиям «общение», «коммуникация» и «взаимодействие», дублируют или перефразируют друг друга. Описывая «общение», говорят о «коммуникационных действиях» и «передаче информации», а рассматривая «коммуникацию», употребляют выражения «межличностное или массовое общение» либо «социальное взаимодействие».
При этом специалисты подчеркивают, что, несмотря на наличие коммуникативных аспектов общения, отождествление понятий «коммуникация» и «общение» является ошибочным. Границы между терминами «коммуникация», «взаимодействие» и «общение» в учебнике «Коммуникология» определяются следующим образом: «С помощью различных коммуникативных средств, включая СМИ, стал возможен социально обусловленный целенаправленный обмен информацией в условиях как межличностного общения, так и массовой коммуникации. Это вызвало необходимость разделения понятий “общение” и “коммуникация”» (Шарков 2012:31). Хотя «коммуникации» могут частично включать в себя формат и общения, и взаимодействия, но все же представляют собой принципиально новый жанр. «Словарь практического психолога» предупреждал: «Общение межличностное значительно изменилось с развитием радио и телевидения, хотя замена личных контактов на опосредованные не была столь же заметна при появлении письма и книг, граммофона и радио. Телевидение представляет на экране как бы картину естественного общения; такое общение оказало значительное влияние на культуру общества и психическое развитие людей – в частности, через учебное телевидение и видеофильмы. Новая область общения открывается и в связи с компьютеризацией» (Головин 1998). Цитата двадцатилетней давности безнадежно устарела в контексте стремительной дигитализации и роботизации, «дополненной реальности» мобильных технологий и нового пространства коммуникации, созданного социальными сетями. Техногенный характер «коммуникаций» проступает особенно отчетливо при напоминании, что «понятием “коммуникации” также обозначают взаимодействие между человеком и технической системой» (Шарков 2012:33).