Бытие техники и сингулярность
Шрифт:
– прогресс открывает нам все новые уровни организации материи, новые системы, и это дает качественно иные угрозы, кризисы, проблемы. Меняются правила игры, причем опора на традицию в лучшем случае может смягчить кризис (и на этом строят свои расчеты почти все консерваторы мира), а в худшем – загнать ситуацию в тупик (это как раз то, чего консерваторы боятся, но в чем не признаются под страхом виселицы). Требуется работа по осознанию проблемы и самосовершенствованию, громадные усилия для качественного скачка, который может вытащить систему из воронки кризиса.
В результате для прогнозистов мы имеем стандартную «вилку» в ответах:
– либо считать новый кризис очередным, цикличным, проходящим в рамках уже известной последовательности. Тогда надо, стиснув зубы, держаться за свои активы, оптимизировать расходы и готовиться к послезавтрашнему росту. Так и поступают 99 %
– либо – поменяется все, завтра воссияет новое солнце или опустится мгла. Тогда надо идти на страшный риск: не считаясь с затратами, вкладывать средства в неочевидные, на вид убыточные проекты.
Отсюда же вытекают две противоположные оценки развития техники: с одной стороны, – тотального запаздывания в оценке ее возможностей, с другой – чрезмерного ожидания. Особенно усложняет оценку рационализация и чисто количественное усовершенствование техники: оно как обезболивающие, которые лишь маскируют от больного течение рака. Так и, скажем, «альтернативная энергетика» рекламируется как панацея, хотя обладает низким EROI (энергетической рентабельностью).
Если взять какое-то количество прогнозов по любой теме, связанной с технических прогрессом – начиная от альтернативной энергетики и завершая генетическим программированием, – мы увидим распределение между алармистами и оптимистами, между революционерами и консерваторами. Причем оно почти не зависит от реального содержания новых технологий, возможного кризиса или развития научной базы [10] . Просто есть набор масок, ряд ролей, которые требуется одушевить, произнося свои реплики с актуальными вариациями.
10
Лишь в моменты громадных успехов, взрывных достижений хор скептиков поет чуть тише. Взрыв автомной бомбы, полет Гагарина или что-то подобное ненадолго заставляет их примолкнуть, сменить репертуар. Но потом они возвращаются: на фоне компьютерной революции, которая идет без перерыва последние сорок лет, все еще продолжаются заявления о невозможности копирования человеческого мышления, творческого потенциала и т. п.
Позавчера это было «глобальное потепление», вчера «нанотехнологии», сегодня «3D-принтер». Завтра появится очередное словечко-маркер, которое сотрется за несколько месяцев. Потому из-за инфляции всех обозначений и любых терминов невозможно приготовиться к настоящему скачку в технике только «по популярным источникам».
Как решить эту проблему восприятия научно-технических революций?
– Иметь несколько самостоятельно отыгранных вариантов будущего как своеобразный черновик плана действий. Прислушиваясь к инсайдеру, мы отдаем себя в его власть, ничуть не меньшую, чем у врача над пациентом. Прогнозы в СМИ исполняют агитаторскую функцию. Попытка нанять «гуру», некоего провидца-прогнозиста, который за четверть часа в рабочем кабинете даст ответы на все вопросы, тем более ошибочна. Как истина этот процесс (мы постоянно постигаем что-то новое), так же футурология и прогностика – тоже процессы. Их нельзя останавливать. Но регулярное общение с прогнозистами требует от нанимателя/потребителя:
а) хоть какой-то подготовки, уровня образования, представления о возможностях футурологов (чтобы не верить в гороскопы и гадалок): от понимания зависимости техники от онтологических ограничений (законов физики, чтобы не покупать вечный двигатель) до сравнительно частных, например геологических или биологических, ограничений (религиозная вера в сланцевую нефть – это плохо);
б) в идеале – некоего своего подразделения, которое постоянно мониторит ситуацию и анализирует ошибки в своих же прогнозах. Да, не у всех субъектов хозяйствования есть деньги на такие подразделения. Но в каждой отрасли существует свой прогностический журнал или набор авторов, которые регулярно пытаются прогнозировать ближние и средние перспективы развития. Но если регулярно отслеживать публикации, вести учет наибольших успехов и провалов в прогнозировании – можно сознательно пользоваться этими работами.
– Искать и использовать какие-то закономерности, которые с очень высокой вероятностью переживут очередную смену форматов. Тут хороший пример дает природа: типизация живых существ по размерам, весу и т. п. на протяжении всей истории эволюции, сталкиваясь с ограничениями, вырабатывала «типоразмерный ряд», зависящий от доступной в пище энергии, конструкционного материала организмов животных. То есть
– Сформулировать для себя «ставку»: тот проект развития, в рамках которого должна вестись работа на перспективу, и определить средства/силы/время, которые субъект может вложить в этот проект. Прогностик должен учитывать обратную связь между действиями субъекта и трансформацией мира, происходящей от этих действий. В проекции на технику это означает подготовку к использованию перспективных технологий или прямое вложение в их разработку. Естественно, к формулированию «ставки» приложимы все требования стратегирования.
– Не воспринимать будущие кризисы как причину социального самоубийства, лишения себя субъектности, окукливания. Даже самый серьезный кризис не приведет нас к полной потере цивилизации, никакие «Темные века» не устранят необходимость в планировании, налаживании каких-то связей, структур. В этом смысле последнее, что можно сделать, – оборудовать лесной бункер в ожидании кризиса. Скорее всего, либо этот бункер элементарно не поможет, либо человек будет готовиться к не наступившим кризисам: в США постоянно продают плавучие дома на случай Всемирного потопа, а на постсоюзном пространстве сотнями насчитываются заброшенные лесные схроны, создатели которых благополучно умерли в домашних постелях. В Интернете достаточно известен блогер Кошастый (В. Сергиенко) – он готовится к тотальному развалу цивилизации аж с 2008-го. Он переехал в село, стал огородником. Но раз в неделю ездит на работу в Киев. Человечество переживало уже несколько серьезных катастроф, связанных с исчерпанием сырья, пространства развития, плодородия почвы и т. п. Скажем, «катастрофа бронзового века»: исчерпание легкодоступных запасов олова привело к резкому подорожанию основного инструментального материала – бронзы. И вынужденному возврату к медным орудиям. Как результат: снижение производительности труда, деградация технологического уровня, экономический упадок и громадные политические потрясения, отзвуки которых дошли до нас в «Илиаде» [286; 287]. Однако происходило это на фоне отсутствия схожих катастроф в Китае – там богатые месторождения олова позволили осуществить плавный переход к использованию железа. Полная аналогия с современностью тут невозможна – экономические кризисы сейчас не привязаны к месторождениям нефти. Равно как очень сложно будет отдельным группам населения развиваться в виртуальном пространстве, имея вокруг себя деградацию инфраструктуры. Но замыкание в крошечной общине, на хай-тек хуторе с 3D-принтерами и автоматами по генетическому программированию, – это тупиковый путь. Хотя бы потому, что будут постоянно изменяться внешние угрозы.
ИТОГИ ГЛАВЫ:
Прогнозирование развития техники сталкивается с тремя вопросами, каждый из которых еще не получил достаточно полного ответа.
– Существуют ли онтологические основания техники, можно ли считать ее возникновение и развитие обусловленными не просто человеческими потребностями, но какими-то фундаментальными свойствами Вселенной?
– Как формулировать и применять в среднесрочных прогнозах представления о новых противоречиях в технике? Если через четверть века принципиально изменится «спор брони и снаряда», как сегодня описать эти изменения?
– Если развитие систем увеличивает роль субъекта в них, то как растет субъектность техники?
Глава 2
От понятия техники к эволюции технобытия
Любая сложная система осуществляет сразу несколько проектов, воплощает сразу несколько идеалов. Чтобы понять трансформацию техники, требуется рассмотреть субъектность как не дискретную величину. Причем эта субъектность не может понемногу проявляться в собственном качестве, с акта воли техники или собственной идеи компьютера.