Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...
Шрифт:
Надуваю щеки и шумно выдыхаю, смахивая прилипшую ко лбу прядь волос. Жарко ужасно. Последние деньки августа залюблены солнцем, которого я практически не вижу. Да и сейчас насладиться им как-то нет возможности, потому что несусь точно умалишенная. Черт возьми, я буквально пылаю в огне! Проклятая блуза прилипает к влажной спине, а ведь еще только начало рабочего дня. И переодеться меня, разумеется, никто не отпустит.
На ходу бросаю взгляд на наручные часы и невольно закатываю глаза. Время моего обеда, время, когда все сотрудники покидают свои рабочие места, а у меня появляется возможность съесть гребаный сэндвич
Ускоряю шаг, мне хочется успеть попасть в уже закрывающиеся двери лифта. И да! Хотя бы здесь удача встает на мою сторону.
Ну не совсем. От резкого движения стаканчик с кофе чуть накреняется, и несколько коричневых капель теперь расползаются по рукаву моей блузы. Отлично! Просто великолепно!
Запрокидываю голову и, прикрыв глаза, делаю несколько успокаивающих вдохов. Жаль, что воздух здесь поглощаю не только я. Наверное, поэтому мне кажется, что его до смешного недостаточно. Благо у меня есть время отдышаться, и для этого я занимаю более-менее свободный уголок. Сейчас я не в том состоянии, чтобы находиться в центре толпы.
Быстренько обтираю стакан салфеткой, закрываю крышку плотнее и, не зная, куда деть глаза, начинаю отслеживать красные цифры на табло. Мне становится немного легче, когда с каждым новым этажом количество людей в кабине уменьшается. Постепенно я беру поводья своего самообладания в руки и метафорически сжимаю их покрепче. Особенно когда приближаюсь к кабинету Айдарова с кофе, который он потребовал от меня в мое рабочее время! Теперь мне нужно просто отдать заказ и как можно быстрее спрятаться в архиве. В последнее время я даже не против там находиться. Еще немного, и благодаря своему боссу я стану официальным социопатом.
На секунду останавливаюсь и делаю еще один глубокий вдох, а потом, постучав, захожу внутрь. Разумеется, он даже не поднимает голову, по-прежнему что-то быстро печатая этими проклятыми длинными пальцами.
И нет, я не любуюсь совершенством его сосредоточенного лица и мужественными предплечьями с наспех закатанными манжетами. Одна маленькая небрежность. Но именно она делает его образ еще более сексуальным.
Боже…
Ударьте меня кто-нибудь!
Это вообще законно быть таким красивым и в то же время самым невыносимым злодеем на свете?
Вот о чем я только думаю?! Качаю головой. Мне нужен отпуск…
— Так и будете стоять? — Вздрагиваю. — Я за это плачу вам деньги? — риторический вопрос. — Поставьте кофе на стол и покиньте мой кабинет. — В его резком тоне сквозит садизм, но я уже по привычке игнорирую его и то, что он не удостаивает меня взглядом.
Что ж, в принципе такое положение дел должно устраивать не только его. Быстро семеню ногами через все помещение, чтобы поставить на стол кофе и исчезнуть.
И я уже направляюсь на выход, как вдруг в спину долетает недовольное:
— Что это?
Немного растерянно оборачиваюсь, замечая, как небрежно он отставляет слегка запачканный стакан в сторону.
— Ваш кофе, — шепчу пересохшими губами.
— Это дерьмо, а не кофе. К тому же он остыл. Принесите мне новый.
Что? Принести новый? Он издевается?
Не сдавайся. Не проигрывай, девочка.
Тяжело дыша, я облизываю губы, практически задыхаясь его высокомерием, которое почти притупляет мою решительность. Почти. Потому что я все же рискую открыть рот и сказать:
— Извините, но… — Прочищаю горло, пытаясь звучать более уверенно: — Кофейня в паре улиц отсюда, а мое обеденное время подходит к концу…
В этот момент Айдаров прекращает печатать и бросает на меня леденящий душу взгляд.
— Я не спрашивал вас о времени, Чудакова. Я сказал принести мне новый кофе. — Он снова сосредотачивается на мониторе, раздраженно махнув рукой, словно я надоедливая муха: — А теперь убирайтесь и выполняйте, что вам сказано.
Я вздрагиваю от прилетевших мне слов. Да что с ним такое? Почему он ведет себя так грубо?!
— Вы оглохли? — нетерпеливо бросает он, даже не поворачиваясь ко мне. — Вас уже минуту как не должно быть здесь.
Обычно я бы уже бежала в сторону выхода, мечтая исчезнуть из его поля зрения, но сейчас во мне что-то ломается. Я слышу этот треск в своей голове, точно то самое глупое бесстрашие наконец проломило последний барьер. Теперь я не в силах остановить его, как и желание дать отпор Айдарову, за которым последует мой незамедлительный проигрыш. Но почему-то меня это не пугает и ни капельки не останавливает. Мои ладони вспотели от того, с какой силой я сжимаю их. Делаю шаг и, схватив стакан, бездумно опрокидываю его содержимое на стол, вынуждая Айдарова отпрянуть назад.
— Твою мать! — Он встряхивает руками, впиваясь в меня убийственным взглядом. — Какого, блядь, хрена ты творишь?
Я вся дрожу, но мой кратковременный триумф слишком сладок, чтобы обращать внимание на что-либо другое. Вздергиваю подбородок и едва ли не рычу, глядя ему прямо в лицо:
— Всего лишь даю вам повод избавиться от недобросовестного сотрудника.
С этими словами я буквально вылетаю из кабинета и пускаюсь в сторону архива, глотая на ходу подкатывающую горечь слез. Я не заплачу. Не заплачу. Этот ублюдок не достоин ни одной моей слезинки. А потом я слышу громоподобный хлопок дверью, доносящийся до меня одновременно с грубым голосом Айдарова. Я не слышу, что именно он рычит и кому, но почему-то интуитивно ускоряю шаг…
Глава 33
Черт, черт, черт!
Я миную коридор за коридором, по пути изредка различая разговоры сотрудников, звук жужжащей кофемашины, писк ксерокса, клацанье клавиатур и шуршание листков. И в какой-то мере я всем им завидую. Люди полностью погружены в рабочий процесс, общаются друг с другом или с компьютерами, ведут дискуссии или просто смеются, в отличие от меня, бегущей как от огня. Но с каждым моим быстрым шагом все постепенно затихает, особенно когда я подхожу к лестнице и спускаюсь в архив. Все. Кроме преследующих меня тяжелых шагов, от которых сердце бьется все чаще и чаще. А может быть, от страха перед тем, кому они принадлежат. Однако ничто не заставит меня остановиться, даже если это мой разъяренный начальник пустился за мной вслед, абсолютно точно намереваясь перекрыть мне доступ к кислороду. О чем я вообще? Нужно быть ненормальной, чтобы остановиться перед свирепым быком. Представляю, насколько тяжело ему изображать хладнокровие, шагая по многолюдному офису в рубашке и брюках со следами кофе. Господи, да он, вероятно, в диком бешенстве. И я убеждаюсь в этом, когда оборачиваюсь, случайно спотыкаясь о порог дрожащими ногами и буквально вваливаясь в архив.