Царь Дмитрий - самозванец
Шрифт:
Потом был суд скорый. Семен Годунов, занявший место Малюты Скуратова и бывший истинным двойником его по подлости и свирепости, представил Думе боярской вкупе с первосвятителями улики найденные и обвинил всех Романовых гуртом в умысле злодейском на жизнь царя православного, супруги его благоверной и наследника престола Русского. Улики казались явными и бесспорными, и суд высокий приговорил всех обвиняемых к смерти. Но лицемерный Борис Году-
нов, ссылаясь на обет свой не проливать кровь преступников, наказание смягчил. Главного и единственного соперника своего, боярина Федора Никитича, царь Борис приказал постричь в монахи; что и было исполнено немедленно в Чудовом монастыре, после чего инока Филарета сослали в Антониево-Сий-ский монастырь под надзор крепкий. Постригли и жену Федора Никитича и отправили в Заонежский Толвуйский погост.
Опалой Романовых дело не ограничилось. Презрев даже видимость законности, Борис Годунов приказал арестовать многих родственников и сподвижников боярина Федора Никитича Романова, князей Черкасских, Шестуновых, Репниных, Карповых, Сицких, и без суда разослал их в места дальние. Инокиню Марфу, мать убиенного царевича Димитрия, постановили перевести в отдаленный монастырь, а в какой, не объявили для пресечения соблазна. Сослали и Василия Шуйского в его галицкие вотчины.
[1601 г.]
Смирив всех своих соперников земных, кого клобуком монашеским, кого слепотой, иных же темницей тесной, Борис Годунов отныне трепетал лишь перед силой Высшей. Для того раздавал милостыню щедрую, делал вклады богатые в монастыри, приказал, чтобы по всей державе Русской перед
каждой трапезой после вознесения хвалы Господу молились о царе Борисе, чтобы «он, единственный подсолнечный государь христианский, и царица его, и наследник царевич Федор, и другие дети царские, коих ему Господь пошлет, на многие лета здоровы были и счастливы; чтобы имя его славилось от моря до моря и от рек до конца Вселенной, к его чести и возвышению, а преславным его царствам к прибавлению; чтобы все государи его царскому величеству послушны были с рабским послушанием и от посечения меча его все страны трепетали; чтобы его прекрасноцветущие, младоумножаемые ветви царского взращения в наследие превысочайшего царствия Русского были навеки и нескончаемые веки, без урыву; а на нас бы, рабов его, от пучины премудрого его разума и обычая и милостивого нрава неоскудные реки милосердия изливались выше прежнего».
Но молитва сия не могла достичь престола Господа, ибо не было в ней искренней любви. Именно государь примером своим определяет соотношение добра и зла в подвластной ему державе. Зол государь — и подданные его проникаются темными чувствами, отвечая злом на зло и распространяя зло на ближних своих. Добр государь — и смягчаются сердца подданных, пусть не сразу, но обращаются они к делам добрым, стремясь превзойти в них и государя, и ближних своих. Неискренен и лукав государь — и народ отвечает ему тем же. Годунов, черствый душой, пытался добиться любви народной многими и частыми милостями, щедрыми дачами, роскошными празднествами и долгими увеселениями, но так и не смог растопить лед сердца народного. Царю Борису не верили, помня его прошлые тайные злодеяния и ожидая худших в будущем.
Ничто не могло спасти Бориса Годунова от гнева Господа, обрушившего кары многочисленные на Землю Русскую и на семью Борисову. Вслед за пророчествами первых лет Борисова царствования пришли знамения зловещие, нередко восходили два или три солнца вместе, столпы огненные пылали ночью на тверди земной, от бурь и вихрей падали колокольни и башни, женщины и животные производили на свет уродов, в
последний же год Борисова царствования на небе зажглась комета яркая, видная даже в солнечный полдень, такого не видывали с последнего года опричнины. И за каждым знамением спешила беда великая.
Началось с голода. Летом дожди как зарядили на Красную Горку, так и лили десять недель без перерыва, а на Успение ударил мороз и побил весь хлеб незрелый. Зверье же размножилось невероятно, особенно много было волков и лисиц, и эти самые дикие звери вышли из лесов и устремились в города, так что лисы даже по Кремлю шныряли.
[1602 г.]
К весне хлеба у народа совсем не осталось, ели всякие коренья, потом первые появившиеся грибы, то от этого приключалась странная болезнь: животы становились толстые, как у коров, потом вдруг человек падал замертво. Семена же посеянные не взошли, так что опять ни колоска не сжали.
Когда царю Борису наконец доложили, что крестьянские запасы истощились, а цена на хлеб возросла многократно, он повелел раздавать милостыню нуждающимся. На четырех самых больших площадях московских раздавали беднякам в будний день по полушке, а в воскресенье — по деньге, то же и в некоторых других крупных городах, так что в день казна тратила до пяти тысяч рублей. Но этих денег все равно на хлеб не хватало, более того, купцы в ответ на эти раздачи еще больше цены вздули. Тогда царь Борис приказал отворить житницы царские и раздавать хлеб, а не деньги. Привлеченные раздачами в городах, крестьяне покинули места насиженные, особенно же много устремилось в Москву. Население столицы увеличилось на полмиллиона человек, но люди не могли найти в столице ни пропитания, ни заработка и были обречены на голодную смерть. Не имея сил для бунта, они стояли вкруг Кремля, держась рукой за ворот рубахи, напоминая царю о давней его клятве и коря его за свои страдания, а потом падали замертво от голода. Никто из Москвы не ушел, но население столицы через три года даже уменьшилось по сравнению с вре-
менами благодатными. И деревни на две сотни верст вокруг Москвы обезлюдели.
Во время этого голода страшного проявилось все лицемерие Бориса Годунова в показной заботе о благоденствии народном. Европейские купцы, прослышав о бедствии на Руси, пригнали в Ивангород множество кораблей с хлебом и цена тому хлебу была весьма умеренная, но царь Борис запретил купцам иноземным им торговать и тем обрек народ русский на голодную смерть.
Еще более обозлили народ празднества, которые устроил Борис Годунов в связи с прибытием нового жениха дочери его Ксении, принца датского Иоганна. Приехал он в разгар голода, так царь Борис приказал по всему его пути украсить деревни разоренные и наполнить их специально пригнанными людьми, богато и красиво одетыми, нищих всех насильно разогнали, свежие могилы с землей сровняли и цветами засадили, рынки заполнили мясом, хлебом и фруктами редкими, заморскими.
Царь Борис завалил принца подарками: богатыми азиатскими тканями, шапками, низанными жемчугом, поясами, драгоценными камнями расшитыми, золотыми цепями, саблями с бирюзой и яхонтами, стоимость которых во много раз превосходила стоимость хлеба, доставленного купцами европейскими в Ивангород. Во время торжественного приема в Кремле Годунов снял с себя цепь алмазную и надел ее на шею принцу. В те же дни, когда Иоганн не являлся во дворец, к нему в выделенный ему дом в Китай-городе присылали обед царский, по сто золотых блюд с яствами, множество кубков и чаш с винами и медами.
Несмотря на положение бедственное, бояре и жители московские приняли принца иноземного с восторгом, пиры следовали за пирами, но на исходе пятой недели празднеств пышущий здоровьем принц неожиданно занемог и умер. Эта смерть загадочная породила слухи разные, многие сходились на том, что искренние славословия принцу возбудили ревность в Годунове, другие возражали, что любовь Годунова к дочери должна была поставить заслон гнездившемуся в его
сердце злодейству, третьи видели в этом кару Господню. Подтверждение последнему не замедлило последовать: не прошло и двух недель после похорон принца Иоганна, как неожиданно скончалась инокиня Александра, бывшая царица Арина, погребли ее с великолепием царским в девичьем Вознесенском монастыре, близ святой Анастасии.