Царь Дмитрий - самозванец
Шрифт:
Годунов сделал вид, что этот вопль горя народного, от сердца идущего, поколебал его решимость. Уединился он в келье для разговора последнего с патриархом и сестрой своей, ныне инокиней Александрой. Изложил он им вновь свои сомнения, но патриарх Иов разрешил его от клятвы давней, а се-
стра дала ему свое благословение. Тогда Борис якобы воскликнул: «Буди же святая воля Твоя, Господи! Повинуюсь Тебе, исполняя желание народа». После этого вышел на крыльцо и смиренно
Вновь собрался Собор Земский, еще более представительный, и в грамоте новой единодушно утвердил Бориса Годунова царем. Патриарх Иов, льстя Борису, даже предложил провозгласить сей день его воцарения праздником на все времена, как начало нового века, Золотого. Проголосовали единодушно и за это. Народ искренне ликовал, славя царя Бориса и поглощая щедрое угощенье.
Сколько лет ждал с вожделением Борис Годунов венчания на царство, а как дошло до него, так сам и откладывал со дня на день, несмотря на просьбы и даже призывы требовательные патриарха и бояр. На время Великого поста удалился в монастырь Новодевичий да еще приказал окружить его многотысячным нарядом стрелецким, дабы никто не мешал ему в уединении молитвенном. В конце же весны вдруг объявил сбор всеобщий, хотя никто не смел угрожать державе Русской. Назначил Борис быть главному стану в Серпухове, правой руке в Алексине, левой — в Кашире, передовому полку стоять в Калуге, а сторожевому—в Коломне. Никто не поленился откликнуться на призыв царский, все явились в места назначенные на лучших конях, в лучших доспехах, со всеми слугами, для ратного дела годными. Все стремились изъявить преданность новому государю, надеясь в глубине души, что их усердие не останется незамеченным, тем более что Борис объявил на время сбора службу без мест — это ли не возможность выдвинуться!
Съехалось полмиллиона человек без холопов боевых и посохи, рать небывалая в истории русской. Но войско стояло шесть недель на месте без дела, пируя за счет казны царской. Царь Борис, являя образ царя заботливого, все станы посетил, каждому ратнику сказал слово приветливое, расспросил, у ко-
го какая нужда имеется. Туда же прибыли послы хана крымского, направлявшиеся в Москву с поздравлениями в связи с восшествием Бориса на престол и с подарками дорогими. Устрашенный видом рати несметной, посол крымский заявил, что хан Казы-Гирей желает продолжения вечного мира с державой Русской, заключенного в правление царя Федора.
В канун Ильина дня все войско стянулось к главному стану, и там, на лугах приокских, состоялся пир, которому не было равных в истории. Полмиллиона гостей сидело за столом одним, баранов, свиней и прочую живность гнали к вертелам стадами, вино и мед развозили бочками, хлеба — телегами, а уж сколько подарков было роздано и каменьями, и деньгами, и тканями дорогими, то только казначей царский знает. После этого царь Борис распустил ратников по домам, заниматься делами хозяйственными, сам же отправился в Москву, готовить, наконец, свое венчание на царство, которое и состоялось сентября 1 -го, в первый день года нового, в день доброжелательства всеобщего и надежд светлых.
Тогда же разъяснилась причина столь долгой задержки с венчанием — Борис Годунов ждал, когда скончается нагаданное ему второе семилетие по смерти царя Иоанна. Само венчание прошло с невиданной доселе пышностью и торжественностью, ибо Борис, как никто из его предшественников на троне, нуждался еще в одном свидетельстве его силы и законности избрания. В заключение венчания Борис дал два обета, воззвав громогласно к патриарху Иову: «Святый отче! Бог мне свидетель, что в царстве моем не будет ни сирого, ни бедного! Отдам и сию последнюю рубаху народу, — добавил он, держась за ворот рубахи, и продолжил: — Клянусь щадить жизнь и кровь самых злостных преступников и единственно удалять их в пустыни Сибирские!»
Пышность венчания Борис дополнил пожалованиями народу: всем людям служивым приказал он выдать двойное жалованье, купцам русским подарил два года торговли беспошлинной, крестьян казенных освободил на год от всех податей. Подьячих призвал не брать подношений, судей — судить по закону, наместников — править без тягости.
Из прочего заложили новый дворец царский. Почему-то Борис Годунов не захотел переезжать в палаты покойного царя Федора и в ожидании постройки предпочитал ютиться в бывшем тереме царицы Арины.
[1599 г.]
Достигнув цели, Борис Годунов благодушествовал на троне, и благодушие это изливалось на Землю Русскую щедрой милостыней, пожалованиями, послаблениями и льготами разными. И как символ царствования нового вознеслась над Кремлем колокольня новая, самая высокая в мире подлунном — это царь Борис повелел надстроить колокольню, названную Иван Великий в честь велйкого князя Ивана Васильевича, третьего по счету, и написал горделиво на ней свое имя. Ее золотая маковка указывала путникам путь в Москву на тридцать верст окрест, как маяк в океяне безбрежном.
И народ благоденствовал, беря во всем пример с царя своего, который в тот короткий счастливый период своего царствования являл образец мудрости, благочестия и чистоты нравов. Был он ревностным наблюдателем всех уставов церковных и правил благочиния, врагом забав суетных, столпом трезвости, воздержания, трудолюбия, супругом верным и родителем нежным. А еще поборником просвещения народного, что сильно отличало его от предшественников на троне царском. Мыслил он открыть не только школы, но и университеты, о коих слышал много слов хвалебных от иностранцев и от послов наших, страны европейские посещавших. Пока же отбирал детей боярских, вострых умом, и направлял их в страны европейские, учиться языкам и наукам разным.
А еще более приглашал на Русь иноземцев, лекарей, рудознатцев, аптекарей, ремесленников умелых, живописцев, строителей, ученых, в науках, неизвестных нам, сведущих. Были среди них и рыцари, славные искусством ратным, кои брались на службу не только для охраны государевой, но и для обучения русских воинников, привыкших воевать по старинке. Среди них упомянем о французе Якове Маржеретове, сыгравшем немалую роль в истории нашей и оставившем правдивые
записки о том времени. Пользуясь послаблениями невиданными, устремились на Русь купцы иноземные, сетовавшие лишь на путь долгий через море Студеное, как купцы английские, и на польские и шведские сборы таможенные, тяжкие, как купцы ганзейские, французские, голландские, италийские и прочие. Предваряя купцов, спешили послы иноземные и все были встречаемы с радушием неизменным и хлебосольством щедрым. Со всеми государями европейскими заключал Борис Годунов договора новые, утверждая мир вечный и благопри-ятствие в торговле взаимной. Очарованные приемом милостивым, послы иноземные пели дифирамбы новому царю Русскому. Вот что написал царю Борису посол английский при отъезде домой: «Вселенная полна славы твоей, ибо ты, сильнейший из монархов, доволен своим, не желая чужого. Враги хотят быть с тобой в мире от страха, а друзья в союзе от любви и доверенности. Когда бы все христианские венценосцы мыслили подобно тебе, тогда бы царствовала тишина в Европе, и ни султан, ни папа не могли бы возмутить ее спокойствия».
Не довольствуясь этим, Борис Годунов смотрел дальше, желал установить связи родственные с европейскими домами властвующими. Для этого искал в Европе жениха для дочери своей Ксении, непременно принца европейского.
Первым в ряду женихов явился Густав, сын свергнутого короля шведского Эрика. Немногие прозорливые говорили, что так Годунов вознамерился провести Ксению ни много ни мало в королевы шведские, но большинство наветам этим не очень верило, указывая на то, что Густав, хоть и почитается в Европе принцем, отпрыск незаконный и никаких прав на престол шведский не имеет. Воспитание сей Густав получил у иезуитов в Браунсберге, Торне и Вильне, много занимался всякими науками, соревновался в алхимии с германским императором Рудольфом и получил в странах европейских прозвище Новый Парацельс.