Царь Ифритов

Руднева Мария

Что-то в его голосе заставило царевича Эшиа смягчить сердце.

– Царь Ямайн наказывает вас, если вы не исполняете его приказы? Даже если эти приказы неугодны, к примеру, его гостям?

Лабар обернулся по сторонам, прежде чем нерешительно кивнуть. Эшиа поднял его лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.

– Расскажи мне, Лабар. Я знаю такой страх: его сложно вызвать на ровном месте.

– Я не могу, царевич, я…

– Пойдем на сделку? – Царевич Эшиа приблизил свое лицо к его лицу и понизил голос до едва уловимого шепота. – Я позволю тебе стать моей тенью и следить за мной столько, сколько ты посчитаешь нужным, и доложить царю Ямайну то, что ты сочтешь нужным. Но ты расскажешь мне о царе. Ответишь честно на мои вопросы. Ты согласен?

Лабар

затравленно кивнул. Эшиа отпустил его и улыбнулся.

– В таком случае я хотел бы посмотреть на дворец и дворцовую площадь в первую очередь. А раз уж ты пойдешь со мной, то будешь мне рассказывать, как все устроено, и как здесь живут люди.

Он повернулся на каблуках высоких своих сапог и первый пошел вниз по белоснежным анфиладам дворца. Лабар поспешил за ним следом.

– Ну, Лабар, раз уж ты навязался мне в спутники, покажи мне, где здесь главная площадь? – улыбнулся царевич Эшиа. – Далеко ли?

– Совсем близко, добрый царевич, – прошептал Лабар и показал рукой в сторону слепящего солнца и белых крыш. – Так вышло, что дворец царя Ямайна стоит не в центре столицы, как принято было раньше строить, а в стороне от реки Кортияр и от центра города, где есть храм священного Ар-Лахада, самый красивый храм в мире, чудо света! И там живут торговцы и простой люд, и там же есть большой базар, если царевичу интересны такие подробности.

– Очень интересны, – рассмеялся Эшиа. – Во имя Ар-Лахада, Лабар, перестань смотреть на меня как на хрупкий цветок, никогда в жизни не покидавший стен дворца. Мой отец славился тем, что переодевался в простую одежду и бродил среди простого люда, разговаривал с ними, узнавал, чем живет народ. Вот и меня он научил делать так же. Хочешь узнать царя – посмотри, как живет его страна. Хочешь узнать страну – поговори с теми, кто живет не в богатых дворцах, а в бедных лачугах. Веди меня на базар, Лабар! Такой хороший день, жаль будет упустить его.

– Я проведу тебя на базар, царевич, – поклонился Лабар, – но не сочти за грубость, если я решусь возразить тебе сейчас. Никто на базаре не примет тебя за простого человека! Посмотри, как дорого ты одет, и посмотри на меня, простого слугу.

Эшиа поглядел на Лабара и рассмеялся.

– Но почему же? Ты одет в белое, и я одет в белое. Из цветных шелков на мне только накидка и шарф. Вот что мы сделаем: ты надень мой шарф, и мою накидку, и те драгоценности, которыми я себя украсил. А я возьму твой белый полотняный платок и прикрою им лицо.

– Я не могу, царевич!..

– А вот я еще интереснее придумал! – совсем развеселился Эшиа. – Ты будешь в этот день – царевич. А я слуга, сопровождающий гостя. Так ведь будет намного веселее и интереснее.

– Если царь Ямайн узнает…

Эшиа прижал палец к его губам.

– Не узнает, мой милый Лабар.

Лабар так удивился его словам и действиям, что забылся и, отбросив всякие приличия, посмотрел Эшиа в лицо. Глаза у него были небесно-синие и такие большие, что Эшиа на миг засмотрелся в них.

– Решено? Идем, – сказал он и стащил с головы платок.

Синий головной шарф удивительно сочетался с глазами Лабара, и Эшиа залюбовался юношей. Может быть, день не будет настолько испорчен навязанным сопровождением. По крайней мере, Лабар был красив, знал голод и был достаточно дерзок, чтобы царю Эшиа понравилось и дальше провоцировать его.

Так они и вышли из дворца: Лабар, расправивший плечи под чужими одеждами, гордый, как служанка на маскараде, и усмехающийся царевич Эшиа в белых одеждах, семенящий за ним как подобает слуге. Лабар поспешил скорее вывести царевича с царского двора, подальше от посторонних глаз, и узкими переулками вывел к большой площади, бурлящей людьми, как бескрайнее море.

– Базар, – сказал Лабар и снова показал рукой направление. – Ты уверен, царевич?

– Я тверд в намерениях, – хмыкнул Эшиа. – Иди вперед, Лабар, и забудь на время называть меня царевичем. Для тебя я Эшиа. Или «Эй, ты!».

Лабар закрыл лицо руками, но Эшиа успел заметить мелькнувшую на смуглом лице улыбку.

Что за чудо восточный базар! Неописуемое полотно человеческой

жизни. И в каждой стране, в каждом городе полотно это написано особыми красками, выткано в своей самобытной манере на гобелене жизни царства. Воистину, если хочешь узнать, чем живет народ, загляни сперва на базарную площадь, вот там и увидишь все как на ладони. Так и в стране Ямайн базар был сердцем города, раскинувшись на огромной площади между царским дворцом и белым храмом Ар-Лахада, как огромное озеро, в которое стекались шумные реки-улицы со всех сторон. У узких арочных пролетов, соединяющих дома по окраинам улиц, сидели нищие с протянутыми руками и музыканты, перебирающие струны сифара. Прохожие давали им деньги, или угощали фруктами, или громогласно проклинали, и шли дальше по своим делам. Огромной змеей заворачивалась по площади спираль торговых рядов. В самом начале стояли лавки гончаров, и ткачей, и ковровых дел мастеров, и кожевников, и портных, и всякий, кому нужны были ткани, ковры или добротная одежда, останавливались около их лавок, и заводили с торговцами длинный разговор о ценах, о товаре, да о погоде и здоровье дочерей и жен, поскольку все всех знали здесь, а чужаки появлялись все реже и реже. За этими рядами же начинались торговцы фруктами, сластями, сушеным мясом и душистыми специями, и радушно предлагали каждому попробовать свой товар, и никто не мог уйти от них без покупки. В самом же сердце спирали базара стояли торговцы сокровищами: золото, серебро и знаменитый белый ямайнский камень, из которого делали браслеты и серьги, украшали прилавки, а владельцы заманивали женщин и молодых девушек примерить красивые вещи, а мужья потом платили дорогую цену, поскольку не принято было здесь торговаться за украшения. Так базар богател и процветал, лавки ломились от товара, и каждый день именно здесь жители города встречались друг с другом, чтобы обменяться новостями, сплетнями и различными своими радостями и горестями.

Царевич Эшиа и Лабар ходили вдвоем промеж рядов, и смотрели по сторонам, и восхищались вслух всему, что видели. Эшиа достал мешочек с деньгами и сунул его в руки Лабару, и наказал тому покупать все подряд, на что упадет глаз.

– Когда приходишь на базар за удовольствием, не стремись к бережливости! – со смехом наставлял он. – Трать без сожаления, и этим приумножишь удовольствие. Купцы будут в восторге оттого, что торговля идет бойко, и товар разлетается с прилавков, ты же будешь рад самой возможности обретения и трат. Только не забывай – и не мне тебя учить! – что нельзя соглашаться на первую цену, а стоит торговаться до хрипа, ибо это наносит бальзам на сердце любого купца и любого прохожего!

Сказав так, царевич Эшиа пропустил Лабара вперед и последовал за ним на базар. Все в Лабаре восхищало его – то, как быстро юноша забыл смущение и включился в игру, и то, как чудесно он играл свою роль. В стране Эшиа не было таких людей, кто не узнал бы царевича в лицо, оттого трюк с переодеванием на базаре он никак не мог исполнить, хотя придумал его еще пару лет назад. А в чужой для него стране Ямайн легко было переодеться слугой и с наслаждением прогуляться по базару в шкуре простолюдина, оставив все сложности на плечи Лабара. Но сложностей тех почти и не было, а восторг от возможности тратить деньги и обрести все, что только пожелает душа, заставили глаза слуги загореться мягким огнем.

Что еще поразило Эшиа спустя некоторое время их прогулки по нагретым камням площади – Лабар совсем не злоупотреблял выпавшими ему возможностями. Он щедро раздавал монеты и торговался до хрипа, но взгляд его был рассудителен. Первое время он робел, но Эшиа тихо успокоил его, сказав, что все, что Лабар захочет, он может оставить потом себе. Тогда он осмелел и заинтересовался и тканями, и украшениями, и сладостями, рассыпанными по прилавкам.

– Зачем тебе такое развлечение, Эй, Ты? – спросил Лабар, когда они вышли из лабиринта лавок и присели на нагретый солнцем широкий парапет, чтобы отдохнуть и перекусить только что купленными фруктами и сладостями.