Царственный паяц
Шрифт:
оказывается, давно лежал: извещенья здесь не приняты. Итак, я получил 17-го
зарплату! Спасибо Вам еще и еще раз за все Ваши хлопоты. Теперь нам сразу
полегчало в денежн<ом> отно- ш<ении>. Спасибо и за Верхарна, переведенного почти
целиком Вами единолично, ибо Гатов, Брюсов и Волошин - это «капля в море»
(простите за стереотип!). Читаю систематически. Хватит недели на полторы.
Сегодня получил письмо от тов<арища> Маркушевича. Он пишет, что мне платили
по 3
забраковано.) Все же, если Вам удастся 50 коп<еек> впоследствии отвоевать, мне
придется дополучить, следо- в<ательно>, 57 рублей, а это для нас не шутка! У меня,
напр<имер>, единственный пиджак (с 1.И.1936 г.), в котором без пальто даже на улицу
не выйдешь: глянец повсюду, пятна, обшарпанный воротник и рукава. «По людям»
хожу, но в театр нельзя. Люди-то знакомые поймут. А выйдешь на солнышко на улицу -
и чужие узрят и, м<ожет> б<ыть>, не поймут. Из этого случая Вы видите, каково
жилось нам при капиталистическом строе: оборванцами ходили. Франтить я никогда не
любил, но некая опрятность в одежде, мне мыслится, обязательна, как вода в бритье, не
правда ли? И вот ее-то и нет, увы.
Верочка благодарит Вас за сердечное и чуткое письмо. Вы - хороший, глубокий,
чудный. Что касается «Светляков», если изъять три строки фона, ничего от них не
останется. Пусть лежат у Вас в столе: когда-нибудь потолкуем. А пока посылаю Вам
другие. Их у меня не очень-то много найдется: везде испорчено мистикой и проч. Но
все же сборничек страниц на 100—150 получится подходящий. При старом режиме
писатель часто терял чувство внутренней дисциплины, похабно разволивал себя и
впадал нередко в непереносимую пошлость и темы, и трактовки ее, и даже стиля. У
советского же писателя есть целомудрие, благородство и отрадная скупость в словах и
выражениях. Я надеюсь, что со временем освою все это в совершенстве: я ведь, в
сущности, не «балаболка», и в сущности моей много глубинного.
21-го я уезжаю в 2.40 дня в Усть-Нарву, а Вера Борисовна с тем же поездом (до
Tanca) в Таллин за дочерью. Они приедут ко мне 23-го. Пробудем дома до первого
апреля. Спасибо за обещание выслать
«Красную новь». Жду с большим нетерпением. Маркушевич сообщает, что мне
дадут оттуда 250 рублей (и вышлют их). Это очень мило. Передайте Асееву мои
искренние поздравления с премированием его романа, который у меня имеется. (Там я
и про себя нашел!) Что говорит музей? (Спасибо Вам за перепечатку материалов: это
же большая работа получилась!)
<К письму от 20.111
Школу лишь сегодня распустили на весенние каникулы, но мы, увы, вынуждены
здесь остаться: мое здоровье не позволяет мне пускаться в такой трудный путь одному,
а В<ера> Б<орисовна> едет завтра за дочерью и привезет ее сюда. Это так грустно, так
обидно — сидеть здесь без цели, но ничего не поделаешь, да и дорога чрезвычайно
дорога: около 120 р<ублей>. Сколько концов! В Таллин Вере, оттуда ей и ребенку в
Нарву, из Нарвы ей и реб<енку> в Таллин, оттуда ей опять в Пайдэ, да мне два конца —
140
в Нарву и обратно, да еще там автобусы. Нет, это невозможно. Да и плохо я себя
чувствую.
...Спасибо Нине Леонть<евне> за переписку стихов, — мы очень тронуты ее
любезностью.
...Итак, пишите на Ра1(1е. Если же написали уже на Устье, не беда: перешлют, —
мы посылаем сегодня заявление. Вот только гонорар из «Красной нови» (250 р<ублей>)
пошлют, вероятно, на отдел<ение> банка в Нарве, т. к. я дал Маркушевичу свой адрес
другой на каникулы, и он пишет, что передал его редакции. Попробуем заявить в наше
отдаленно, чтобы затребовали из Нарвы сюда. Два адреса - всегда путаница.
...Лидов дал адрес «Правды». Я читал его статью осенью о Латвии, помещенную в
«Сов<етской> Эстонии» (Таллин). Фото Темина (мост через Эмбах) видел в журнале.
На вид оба симпатичные.
Сегодня Правдин, лектор унив<ерситета> в Тарту, пишет мне, что Л<идов> (они
знакомы) уехал в Минск, и сообщает ему, что мои стихи идут в «К<расную> н<овь>»:
очевидно, в курсе дел все-таки.
...Против юга я ничего не имею, но дорога меня прикончит. А раньше мы всегда
зимами жили на юге: в Бессарабии, в Далмации и проч.
...А все-таки меня чрезвычайно интересуют мотивы браковки «К одиночеству»:
нельзя ли увидеть текст с подчеркиваниями и пр. М<о- жет> б<ыть>, я смог бы
исправить? Или эта пиеса передана другому лицу, так сказать - «на отделку»? Вы сами
видели сонет после профессорского «обзора»? И где он вообще, этот сонет?
Крепко Вас обнимаю, шлем искренние Нине Леонтьевне и Вам приветы.
Всегда с Вами. Игорь
Умышленно позадержал отправку этого письма, ежедневно ожидая франц<узских>
коммунаров, чтобы заодно известить Вас о получке материала. Однако присыл
задерживается, — видимо, отбор еще не сделан, поэтому сегодня уже отправлю.
И. С.
17
2 мая 1941 г.