Царственный паяц

Северянин Игорь Васильевич

таково, что ей служить не следовало бы ни в каком случае; с нее совершенно

достаточно и забот по хозяйству. Из этого

вывод: я должен встать на ноги и продолжать, как и раньше, содержать и себя и ее.

Невыносимо видеть, как любимый человек, порядочный и бескорыстный, прямо

убивает себя непосильной работой. Так что и служба в Нарве даже, в итоге, конечно,

принесла бы ей вред.

Мучает Веру и то, что ее ребенок, девочка девяти лет от первого мужа, разлучена

обстоятельствами

с нею: в Пайде русских школ нет, а дочь учится в русской школе в

Таллине и живет у бабушки вот уже вторую зиму. (До осени 1939 г. ребенок был при

нас). На новогодний каникулы девочку В<ера> Б<орисовна>, конечно, брала в Усть-

Нарау. Что касается Нины Леонтьевны и Вашего приезда, я полагал бы так: приезжайте

сначала на недельку теперь же (в феврале), а потом на более продолжительный срок

летом, а когда можно будет пользоваться лодкой, когда откроется морское купание и

проч<ее>.

Посылаю Вам стих<отворение>, написанное Вашей ритмикой («Барханы»), и еще

два, что составит весь цикл пьес, созданных от июля до окт<ября> включительно (т<о>

е<сть> 11), а также три строфы из «Рояля Леандра». Верочка и я Нине Л<еонтьевне> и

Вам шлем самые дружеские приветы и ждем с гром<адным> удовсольствиемж себе.

Всегда Ваш Игорь

12

31

января 1941 г.

31

янв<аря> 1941 г.

Дорогой мой Георгий Аркадьевич!

Вчера в 9.15 у<тра> получил Ваше письмо и материалы. Сегодня к 10 ч<асам>

у<тра> работа была выполнена. Я потратил на нее сутки, — лучше я выполнить при

всем старании не смог бы. Я благодарю Вас так, как только способен художник

благодарить художника: вдохновенно! От этого «экзамена» зависит слишком многое,

поэтому будьте в оконч<ательном> редактировании беспощадно строги: исправляйте

все, что найдете нужным. Я после болезни слишком сдал: рассеянность, м<ожет>

б<ыть>, недомыслие, мгновенная усталость. Не судите калеку очень, поймите. «Мое о

Маяковском» (запоздалые записи) я систематизирую и Вам недели через две вышлю,

сделав копию, а Вам предоставлю опять-таки перечеркивать лишнее: Вам виднее. И

фамилии заменять инициалами, если надо. У меня ведь сырой материал. Книги

высылаю. Простите за невольную задержку. Если увидите Вад<има> Габ<риеловича>,

скажите ему, что я прошу его выслать мне на прочет «Стрельца». Верну, конечно.

Письмо И<осифу> В<иссарионовичу>

С<талину> у меня уже

написано давно, но я все его исправляю и дополняю

существенным. Хочется, чтобы оно было очень хорошим. Спешу выслать Вам письмо и

перевод. Обнимаю Вас горячо, наш привет Н<ине> Л<еонтьевне> и Вам, дорогой,

верный друг. Жду обещанного скорого письма. Мы переехали на днях напротив, наняв

на чердаке кухню с отд<ельНой> винтовой лестн<ицей> со двора. До потолка от моего

темени ровно два вершка... Возможно, здесь теплее и суше, но печка держит тепло

только... 1 ]/2 часа! Да...

Всегда Ваш Игорь

136

Нужно ли посылать Вам переводы в прозе?

13

6

февраля 1941 г.

Ршс1е, 6.11.1941 г.

Дорогой Георгий Аркадьевич!

Я решил приналечь на работу и выслать Вам «Мое о Маяковском» поскорее, ибо

обстоятельства не терпят... Сделайте из материала, что найдете возможным. Роман

вышлю из Усть-Нарвы, а пока высылаю другие книги. Мицкевича послал 31 янв<аря>

и трепещу за участь переводов: слишком много с этим связано. В<ера> Б<орисовна> и

я совсем расхворались на своем чердаке: у нее бронхит, у меня кашель, насморк,

бессонница, и сердце таково, ведра поднять не могу: задыхаюсь буквально. Спешу

послать.

Обнимаю Вас крепко.

Наши Вам обоим приветы Сердечные.

Всегда Ваш Игорь

Р. Б. Жду обещанной весточки.

14

24

февраля 1941 г.

Усть-Нарва, 24 февраля 1941 г.

Дорогой и милый Георгий Аркадьевич, получая от Вас ответа на три заказных

письма из Ра1с1е, крайне обеспокоен Вашим молчанием и решаюсь еще раз написать

Вам, чтобы выяснить некоторые непонятности.

Буду предельно краток. Переводы из Мицкевича я послал Вам сразу же, т<о>

е<сть> 31 января. Затем 5 февр<аля> послала материалы о Маяковском (15 страничек).

Кроме того, 23 янв<аря> послал письмо с описанием Усть-Нарвы и прилож<ением>

трех строф из романа и стихотворения «К английскому пролетариату».

Как я и предполагал, Верочка, жестоко заболела: ровно 14 дней проболела в Ра1с1е,

а потом врач, видя, что в болоте ей не поправиться, настоял на перемене воздуха и

направил ее к морю еще на 10 дней. Завтра истекает срок, и мы обязаны вернуться.

Думаю об этом с отчаяньем, т<ак> к<ак> боюсь, что болото сразу же ухудшит ее