Цена победы - смерть!
Шрифт:
— Господин генерал, но что делать?
— Уже ничего, лейтенант. Уже ничего, — спокойно проговорил Аристарх. — Это теперь больше не наша битва.
* * *
— Твою мать, что он делает?! — Тертуллиан в ярости швырял один файербол за другим. — Он что, рехнулся?
— Командир, похоже, он хочет использовать магию крови…
— Чтооо?! Да как он…
— Командир, это его право… — неестественно спокойно произнёс Мирон, флегматично отклоняя ветром летящие в солдат болты.
— Да какое на хрен право?!
— А есть ли у нас другой выход? — философски ответил воздушник, стоявший от мага Огня буквально в двух шагах.
— Да, демон всех вас побери! У нас же были чёткие приказы! Мы же должны были…
— Командир, а ты уверен, что план этого самого генерала был так уж хорош?..
* * *
Никогда прежде Руслану даже бы не пришло в голову плести это заклинание — слишком уж запредельное количество Силы оно требовало. Чтобы распоряжаться такой мощью, требовалось быть или архимагом, или получить доступ к стратегическим хранилищам магической энергии, или же…
Начать приносить человеческие жертвы.
Что было совершенно невозможно — жизнь любого разумного существа в Рардене, как и в большинстве стран мира, была неприкосновенна. Умершего человека вполне могли поднять в качестве некробойца — мёртвым ведь всё равно, но над ещё живыми никто не смел распоряжаться. Ну, разве что кроме приговорённых к смерти, но им-то, в принципе, всё равно как умирать, а так их гибель хотя бы приносила какую-то пользу государству…
Но всё это что касательно чужих жизней, своей же каждый был волен распоряжаться, как ему заблагорассудится. Самоубийство, безусловно — тяжелейший и несмываемый грех, но ведь есть же и исключения… Сам Спаситель, будучи воином, сделал такие послабления своим последователям, так что на войне вынужденное самоубийство грехом не считалось…
У каждого есть право на поступок. У каждого есть право на выбор.
В этом настоящая свобода — не в отсутствие ограничений, а в возможности выбирать желаемое, а добро ли или зло — это уже другое дело… Но дело в принципе. Иногда один-единственный поступок может перечеркнуть всю предыдущую жизнь. Плохой обратит во прах всё хорошее в жизни, хороший — очистит и смоет прежние грехи…
Особенно если этот самый поступок — ПОСЛЕДНИЙ в жизни.
Подмастерье Руслан сделал такой выбор.
Несмотря ни на что он бы никогда в жизни не решился принести другого человека в жертву. Убить в бою, пускай даже в спину, или же добить раненого — это всё не то, это совершенно иное…
Но у Руслана всё же был на примете человек, которым он мог пожертвовать. Точнее единственный, кем он мог пожертвовать…
Он сам.
Не самый худший выбор, между прочим. Добровольная жертва, да ещё и чародея — это выход Силы, больше чем от обычного смертного даже не на порядок, а на несколько порядков. Это значение уже было близко к пределу доступного для оперирования количества магической энергии, количества, больше которого не удавалось вложить ни в какое заклинание.
…Каменный ураган бушевал буквально в двух шагах от рарденского чародея, защищая его от магических и немагических атак. Заклинание было достаточно сложным, из разряда самоподдерживающихся, правда, не слишком продолжительное по времени действия, но Руслан рассчитывал успеть всё сделать до того, как колдовская защита прекратит действовать.
Рарденец совершенно спокойно, будто бы проделывал это уже неоднократно, провёл лезвием острого, как бритва кинжала, по запястью левой руки, вскрывая вены. Кровавым дождём упали на землю первые капли, а Руслан уже перехватил нож левой рукой, разрезая и правое запястье.
Имперский чародей с непривычки несколько переусердствовал и нанёс себе слишком глубокие раны, перерезав вместе с венами и сухожилия, и теперь, чтобы держать кинжал в руке, ему приходилось тратить немного магической энергии.
Руслан поднял руки так, как будто бы собирался взлететь, и запрокинул голову в небо. Кинжал всё ещё был зажат в его руке, вот только руны, выбитые на его клинке, засветились зловеще-алым цветом.
Из перерезанных рук мага на землю хлестали потоки крови. Это казалось противоестественным и нереальным, что в организме обычного человека может быть столько крови…
Бешено крутящийся вокруг рарденского волшебника каменный вихрь внезапно словно бы взорвался, хлестнув мириадами обломков во все стороны. Схватка простых воинов словно бы замерла из-за всего творимого подмастерьем — никто не понимал что происходит, но простым солдат было откровенно жутко…
Руслан закрыл глаза, а когда вновь открыл их, они оказались наполнены кровью, начавшей стекать по его щекам. Кровавые слёзы…
Чародей жутким голосом на каком-то древнем языке принялся размеренно читать заклинание. И в тот же миг потоки крови, струящиеся из его перерезанных запястий, стали иссиня-чёрного цвета, а по густоте стали похожи на нефть. Вокруг рарденца начала растекаться лужа этой странной жидкости, постепенно впитываясь в бетон пирса.
Простые легионеры и морпехи полностью прекратили своё сражение и отхлынули в стороны от творящего своё страшное чародейство подмастерья.
Над Мгачи разнёсся какой-то низкий протяжный гул, идущий как будто бы из-под земли. Он всё нарастал и нарастал, заходила ходуном земля, в акватории порта начали образовываться небольшие волны.
Руслан всё продолжал и продолжал читать своё заклинание, перейдя уже на самый настоящий крик. В голосе рарденского чародея начали звучать какие-то жуткие, потусторонние нотки…
Это пугало и завораживало одновременно.
Местность вокруг порта трясло уже в самом настоящем пароксизме природной стихии — в относительно сейсмически спокойном регионе Монерона сейчас бушевало самое настоящее землетрясение. Пирсы и центральный форт стремительно покрывались глубокими трещинами, волны в порту достигали уже полутораметровой высоты, ниаронские транспорты из-за этого даже прекратили попытки высадить подкрепление.
Но это было ещё далеко не концом.
Вены на теле Руслана стали стремительно раздуваться и чернеть, в голосе мага послышалась нечеловеческая мука, но он всё продолжал и продолжал читать своё заклинание…