Цена Рассвета
Шрифт:
Дернуть в центр могли в любой момент, а потому засыпать было нельзя. Санто кайса Белл отличался крайне полезной для военного особенностью: стоило ему лечь, через минуту он уже крепко спал. Сейчас же эта привычка отчаянно мешала, глаза закрывались сами собой. Если вестовой явится и обнаружит Бранвена спящим, конечно, потребуется лишь пара секунд, чтобы проснуться — но все равно может выйти скандал.
Когда погас свет, Бранвен решил, что вопреки усилиям ухитрился задремать. Он встряхнул головой и ущипнул себя за бедро, но свет не зажегся; не было его и в коридоре. Из щели шириной в ладонь еще минуту назад бил яркий свет, но теперь и снаружи царила кромешная тьма.
— Опять?! — громко застонал он. — Ну не может же такого быть!
Если во время прошлого нападения вольнинцев санто кайса Белл не только не пострадал, но и получил повышение, то теперь все изменилось. Благородная традиция, по которой командующий базой и его заместители отправлялись либо в отставку, либо в мир иной, была для Бранвена костью в горле, каменной крошкой в глазах. Хочешь, не хочешь — а придется; но как же хочется жить…
Явись сейчас санто кайса Белл в центр управления, эту инициативу никто не поддержал бы. По штатному расписанию положено находиться в своей каюте? Изволь сидеть в своей каюте, или получишь взыскание, а если у комиссии будет дурное настроение, то слетишь с должности и откатишься назад в звании. Все это Бранвен прекрасно понимал, но нестерпимо тяжело было просто лежать и бездействовать.
Эллипсоид базы ощутимо тряхнуло. Бранвен обрадовался: значит, все-таки орудия успели выстрелить. К сожалению, толчок оказался первым и последним, а вот санто кайса не повезло. Он уже и забыл, что во время выстрелов нужно хорошенько вжимать шею и затылок в углубление на койке, а потому прикусил язык.
Во рту противно горчило, губы занемели. Лицо и уши кололи невидимые иголочки; это вдруг показалось единственно важным ощущением, неимоверно раздражающим, сводящим с ума. Бранвен растирал щеки тыльной стороной руки, но противное покалывание словно перекинулось с лица на пальцы. В ушах гудело. Бранвен попытался принюхаться, не несет ли из вентиляции чем-то странным, но обоняние отказалось служить.
Будь Бранвен чуть менее разъярен нападением и собственной вынужденной беспомощностью, он вспомнил бы волшебную и спасительную формулу «ConVENTID», которую перед практикой заставляли выучить любого курсанта. Признаки кислородного отравления, то, что должен знать каждый, надевающий скафандр или отправляющийся на орбитальную базу.
Сейчас же его волновала одна-единственная вещь: собственная жизнь, точнее — перспектива в одночасье лишиться всего.
Туман перед глазами сгустился. Через его пелену Бранвен четко увидел напротив незнакомого человека чуть постарше себя. Он огляделся. Оба парили в невесомости, в густом и липком тумане, собиравшемся в тугие завитки. Молодой мужчина, лет пятнадцать, серо-голубой мундир вольнинской армии. Что тот, напротив, не с Синрин, можно было догадаться и по коротким волосам. Пониже Бранвена, коренастый. Санто кайса Белл привычно сравнивал физические возможности, планируя хорошенько вломить паразиту, но обнаружил, что двигаться в тумане нереально.
Тела не было. Противник видел Бранвена, а он себя не видел и не чувствовал. Коренастый сделал рукой недвусмысленный жест «пошел отсюда!». Санто кайса разозлился еще сильнее и изобразил ответный неприличный жест. Парень напротив удивленно приподнял брови и с интересом уставился на Бранвена.
Где-то вдали ритмично бил гонг.
Теперь казалось, что они стоят на борцовском татами, уже близко друг к другу. За спиной у Бранвена была его база, за спиной у парня — вольнинский транспортник. Противник наступал, стремясь вышвырнуть Белла с ковра. Его окружал плотный поток воздуха. Соперников разделял еще добрый метр, а Бранвен уже чувствовал, что давление воздуха сбивает с ног.
— Убирайся вон, — рыкнул Бранвен. — Катись к себе!
Парень рассмеялся, слегка наклонил голову. Упрямое выражение лица, полные, небрежно выбритые щеки с темной щетиной, светлые глаза — словно зеркало или стекло, — и прозрачные, и отражающие весь окружающий мир. Опасный соперник, встреться они на поединке в спортивном зале. Такого упорного и уверенного в своей силе запросто не возьмешь.
— Сам уходи, новичок, — ответил мужчина напротив.
Бранвена не удивило, что он понимает язык Вольны. Ведь понимал же его темноволосый, и никакие переводчики поединщикам не были нужны.
Внутренний голос подсказывал Беллу, что все происходящее — галлюцинация. Люди не парят в тумане, не разговаривают без переводчика с офицерами противника, не ощущают себя щитом, прикрывающим огромную орбитальную базу от нападения. Что-то вроде сна или температурного бреда. Бранвен однажды в детстве болел ангиной и помнил, как ему мерещилась всякая небывальщина.
Бред? Сон? Великолепно! Во сне можно действовать, как в голову придет, здесь нет законов физики, сковывающих по рукам и ногам.
— Уходи, новичок, — повторил стриженый. — Ты сожжешь себя и умрешь, а я все равно пройду.
— Разбежался до сугроба, — с издевательской улыбкой ответил Бранвен. — Давай, иди…
Соперник двинулся вперед, пытаясь столкнуть Бранвена с места, но, приблизившись вплотную, по-глупому нарвался на прямой удар в челюсть. Он не упал и не отшатнулся, просто оказался на расстоянии пары метров и вскинул руки ладонями наружу, сцепив пальцы в замок. Порывом ветра Белла ударило по лицу, глаза защипало, словно в них попала горсть мелкого колючего снега. Он не зажмурился, хотя слезы потекли по щекам, только чуть наклонил голову.
— Упрямый. Тебе жить надоело? — спросил стриженый.
— Как раз наоборот, очень хочется. Ты не пройдешь!
Бранвену захотелось, чтобы между ним и противником выстроилась стена тумана. Клочья покорно подтянулись и начали подниматься вверх. Через пару ударов сердца — Бранвен понял, удары какого гонга ритмично разносятся над туманным полем, — стена уже выросла до груди, изогнулась дугой, прикрывая и Белла, и темную громаду базы за спиной.
Противник в замешательстве смотрел на строительные игры Бранвена, потом резко выдохнул сквозь зубы и бросил одно короткое слово. Стенка начала таять.
Гонг на мгновение сбился, туман окрасился багровым и алым.
— Пшел вон, — ответил Бранвен, вновь укрепляя стену.
Во второй раз все оказалось намного тяжелее, но отступать санто кайса Белл не собирался. Лучше уж сдохнуть здесь, в сумасшедшем сне, похожем на бред, но в бою с противником, чем вонзить себе под ключицу собственный кортик.
С рук стриженого сорвался ворох разноцветных искр. Они пронзали стену, но не гасли. Бранвен принял все их на грудь. Боли не было. Смена красок вокруг — оранжевое, алое, багровое, фиолетовое. Черное. Тьма…