Чародейка
Шрифт:
– Ну, не то, чтобы герой. Однако, девушку ты не получишь по-любому.
Рай хохотнул. Мало кому удалось бы в почти обнаженном виде выглядеть самоуверенным и сильным. Упырь справлялся не плохо. Он, определенно, обладал силой характера, и тем, что называется яркой харизмой.
– Спорим, ты ошибаешься?
– Не стану я спорить, - покачал головой Сандар.
– Что так? – Улыбка стала ещё шире, - откровенно издевательской.
– Да вот так, - Сандар держал в руках клинок, не сводя с врага
– Нервничаешь? – «догадался» мертвец. – Я тебе, кажется, не нравлюсь?
– Догадливый, - похвалил нежить Сандар. – Просто удивительно, учитывая твои-то годы.
– Не говори! – Поддержал Рай.
– Сам радуюсь безмерно. Да что это ты все время пятишься, точно рак, рыцарь? Так дракона не зарубишь. Ну-ка, иди-ка сюда.
– Щаз-з!
– Разве эта речь отважного героя? – Пожурил Сандара упырь.
Надежда понимала – воину ни за что не выстоять перед монстром. Монстр тоже это знал. С явным перевесом сил чего ж не веселиться?
– Давай померимся силами, пища, – отбрасывая показное веселое добродушие, рыкнул вампир.
Рай был бы не Рай, если бы страсть к показушничеству не унес с собой в могилу, - фигурально, выражаясь. Он эффектно леветировал. А парочка, тем временем пятясь, отступала.
Спиной Надежда ощутила покалывание - как под воздействием низкочастотных токов. Где-то рядом открывали портал. Но не успела она сделать и пару шагов, твердые, будто вырезанные изо льда, ладони, сжались на предплечьях. Её рывком выдернули из безопасного места за широкой спиной Сандара.
В памяти лицо Рая оставалось смуглым; сейчас оно выглядело бледным до синевы. Черты лица заострились. Орлиный нос хищно нависал над тонкогубым ртом, запавшие щеки хранили тень щетины. Вампира как будто слепили из остроконечных углов.
– Сюрприз, - между губами ненавязчиво сверкнули клыки, - Куда-то намылилась? Мы ещё не то, что не поговорили – не познакомились толком.
Надежда лихорадочно пыталась сообразить, что ж ей делать-то? В голове весело, назойливо шумели кровь и пустота. Если она сейчас шарахнет молнией, Рай, может быть, и умрет. Но вот только очень девушка в этом сомневалась.
Прерывая колебания и начавшиеся моральные терзания, просвистел метал, вонзаясь в белый лоб вампира. Черепушка, даром что бессмертная, мерзко треснула. Хлынула вязкая густая кровь.
С угрожающим рычанием, ухватив оружие за рукоять, нежить выдернула треугольное, напоминающее лепесток, лезвие из лобной кости.
Схватив девушку за руку, Сандар тем временем устремился к едва мерцающему контуру прохода. Ожидаемо – не успел.
Вампир настиг жертву, вонзая в неё клыки.
– Сандар! – Отчаянно закричала Надежда.
Не раздумывая, она вонзила пальцы твари в глаза, с отвращением ощущая, как желеобразное глазное яблоко с хлюмпаньем лопается и растекается.
– Давай, двигай вперед!
Левую сторону тела Сандара залило кровью, но яремную вену, хвала небесам, людоед не прогрыз.
Краем глаза чародейка увидела, как Крэй, в развивающихся, бьющихся в магическом потоке, напоминающем очень сильный ветер, алых одеждах, стоял, широко раскинув в стороны руки и запрокинув голову. Вокруг него вращалась и ширилась святящаяся белым светом воронка, заставляющая вампира отступать. Жилы на шее мага вздулись, из носа тонкой ленточкой блестела кровь.
– Быстрее, Джайна, мать твою! – Рявкнул Сандар.
Они скользнули за спину мага, ныряя в проход.
Тело Сандара сразу обмякло. Он рухнул на пол, мучительно кашляя.
– Инара! Больше света!
– Крикнула Надежда, опускаясь рядом с раненым на колени.
Рана на шее была глубокой, с повреждением мышц и сосудов, но гортань и пищевод, хвала Всевышнему, остались не задетыми.
Наглядно представив морфин и инъекционный шприц, а так же весь необходимый перевязочный материал, чародейка «наколдовывала» рабочий материал.
Крэй спешно закрывал проход.
Чархан, одетый изысканно, с иголочки, в черный костюм, чей фасон чем-то напоминал французский жюстокор 18 века, выглядел раздражающе красивым. Пышные манжеты и жабо, золотая вышивка на черном бархате. Сверкающий, отдающий отблеском пламени, шелк волос и мерцающие, переменчивого цвета, но неизменно светлые, глаза, взирали с холодным, изучающим любопытством.
– У меня во дворце еще не упразднили должность придворного лекаря. Поднимайся, Джайна, - небрежным, но не терпящим возражения тоном приказал Чархан.
«Джайна» вынужденно уступила место рядом с Сандором Антриде.
Лисья мордочка Инары, вытянувшись, приобрела пергаментный цвет, свойственный папиросной бумаге. Сурэй, как всегда, находится неподалёку от ведьмочки, маяча за её спиной, с наигранно невозмутимым видом скрестив руки на груди.
– Как я понимаю, - подал он голос, - Паркэса мы не дождемся? Ежа всем в дышло!
***
Стоя в ванной под горячей струёй душа, Надежда не сдерживала слезы, позволяя им свободно течь, сколько хочется.
Говорят, слезы облегчают горе, смягчают боль? Особенного облегчения что-то как-то не наблюдалось. Напротив, теперь, когда Райские топи остались позади, когда ничьи клыки не угрожали её личному благополучию, осмысление того, что случилось, становилось масштабнее и страшнее.
Паркэс мертв. Сандар едва не последовал той же дорогой, - только счастливая случайность предотвратила сей исход. Перед глазами то и дело всплывал образ Черного Принца, вгрызающегося в податливое человеческое горло.