Чародейка
Шрифт:
Наутро мои верные собутыльники, лизоблюды и прихлебатели отвезли дочурку папаше. Оскорбленный родитель, ясен день, вызвал меня на дуэль.
Можешь представить, с каким удовольствием я принял вызов? Самовлюбленный щенок - всерьез полагал, что опасаться нужно меня, пьянчугу и развратника. Меня быстро избавили от детских иллюзий, покрошив в капусту. Вполне заслуженно и справедливо, по сути. Но я был принцем. А принцу можно то, что недопустимо для любого другого.
Разъяренный дедуля отправил наглеца, осмелившегося одернуть его царственного внучка,
Догадайся, черноглазая, как звали братишку? У тебя нет шансов не угадать, верно? Да, да и ещё раз да! Это был твой любимый Сандар, сердце мое.
У нас с ним, как видишь, странные счеты. Его отец убил моих родителей. Я жестоко отомстил.
Глупый мальчишка, ломающий плеть, вместо того, чтобы рубить голову истинному врагу!
Дед меня не любил. Но ему нужен был наследник. Во мне текла его кровь. Мы были скованны накрепко, неразрывно.
В восемнадцать лет в моей жизни не было ничего, кроме ненависти. Все вокруг казалось (и сейчас кажется, если на то пошло, но больше не возмущает, как в далекой глупой юности), продажным и мелким.
Я искал смерть вполне осознанно: ввязываясь в бесконечные авантюры; в стычках с простонародьем; укрощая диких зверей голыми руками, вызывая на дуэли аристократов.
Заслужил славу бретера. Но смерть так и не догнал.
Она убегала, отступала, пряталась. Чтобы однажды прийти в образе прекраснейшей из женщин. Это женщина заставила меня потерять голову и остатки того, что могло бы быть мной раньше.
Помню нашу встречу, словно это случилось вчера. В тот вечер, по своему тогдашнему обыкновению, я был пьян в хлам. Ты ведь не знаешь, что такое - долгая зависимость от увеселяющих веществ? Мир кажется серым, тусклым, ужасно раздражающим. Пол качается под ногами, словно палуба гигантского корабля. А трясущаяся рука продолжает жадно тянуться к следующей, ещё не початой, бутылке. В таком состоянии разверзнись небо и земля, вряд ли заметишь, потому что небо и земля остаются где-то почти в другом измерении.
Выйдя из третьеразрядной таверны на двор отлить, я сонно наблюдал за облачком пара, вырывающегося изо рта. На дворе стояла зима, довольно лютая. Но я не чувствовал холода, хотя, кроме легкой рубахи тело ничего не прикрывало.
В полубредовом состоянии я тогда не сразу понял, что женщина напротив – живая. Незнакомка улыбнулась:
– Ваше Светлое Величество, - присела она в реверансе, склонив высокомерную головку на лебяжьей шее.
Мне захотелось заключить её в объятья и целовать, насильно, горячо, причиняя боль. Слишком много знания и иронии таилось в бездонных глазах незнакомки.
– О, какие недостойные желания для Светлого! – Погрозили мне хорошеньким пальчиком.
– Иди к дьяволу, - буркнул я.
Холодная рука обвила мою шею. Волосы незнакомки, похожие на стеклянный дым, не таили запахов и были удивительно жесткими на ощупь.
– Я только что от него, сладенький. – Пропел высокий голос. – Идем со мной…
Я жадно припал к твердым, словно ледяная корка, губам. Сжимал руки на обманчиво хрупком, упругом стане. Зубами рвал завязки на высоком вороте. Бросив женщину на снег, грубо задрал юбки, оголяя удивительно красивые, изящные бедра.
Незнакомка смеялась, откидывая голову назад. Волосы её перемешались со снегом.
Глаза мерцали, будто в них пылали свечи.
– Что за…!
– Выругался я, - Кто ты?!
– Какая разница? Я подарю тебе то, что ни один человек выдержать не в состоянии. Но ты не человек, - она облизала губы, совсем как кошка, нализавшаяся сливок, – ты выдержишь. И я уверена, - тебе понравится.
Закинув головы, Снежный демон нарочито медленно растянул губы в оскале, обнажая треугольные клыки. Красиво и плавно кружились снежинки.
Молниеносным ударом она погрузилось в мое горло. Вспышка боли, казалось, достала до сердца. И сладким огнем расползлась по венам. Словно воронка, засасывала, обнимала, обжигала, заставляла парить. Боль и наслаждение переплелись так тесно, что я уже и сам не понимал, мне мучительно хорошо? Или от наслаждения - плохо?
Утром, придя в себя, я решил, что напился таки, как и хотел, до белой горячки. Нельзя сказать, чтобы к удовольствию. Ни разу в жизни мне ещё мне не было так плохо. Физически, я имею ввиду.
Но, несмотря на это, под вечер желание покинуть дворец стало непереносимым. Я мог думать только об одном – вернуться в старую таверну, - убедиться, что Белая Незнакомка не явилась плодом моего воспаленного воображения.
Убедился.
Подняв лицо к небу, она, Снежная Леди, казалось, грелась от лунного луча, как иные красавицы нежатся на солнышке. Волосы струились за спиной, подобно клубам тумана. Несказанно прекрасная и чудовищная одновременно.
Повернувшись ко мне, женщина усмехнулась:
– Какая неожиданная встреча!
– Её руки вновь обнимали, ужасая и нежа.- Мой мальчик. Такое хрупкий, - мечтательно прищурилась она. – юный. Поцелуй меня!
Что мне оставалось? Женщина может безнаказанно отказывать мужчине, от этого её репутация только выигрывает. С мужчинами в данном случае все иначе. Кроме того, мне хотелось целовать её. Холодную, ледяную и совершенную, как…
– Смерть? – Вызывающе поднялась тонкая бровь.
– Ты - вампир? – «Догадался» я.
Она кивнула:
– Я много слышала о тебе, проклятый принц светлых. Но не предполагала, что ты настолько мил.
– Мил? – Подобным определением меня награждали не часто.
– Идем со мной…
Может быть, у меня и был шанс отказаться? Но я не воспользовался им. Я пошел за Тьмой по своей воле. Да ведь она и не приходит к тому, кому не интересна, правда?
***
«Она пришла потому, что тебе должна была достаться корона Светлого Королевства», - кусая губы, думала Надежда.
Признания Чархана будили в душе что-то душное и злое. Могло ли быть, чтобы она ревновала его к упырице?