Чарованная щепка
Шрифт:
Короткой подготовкой она настроила голосовые связки на магическое “пение” и набрала воздух в легкие.
– Телегу подогнали! Лавки выносить, что ли?
Магичка вздрогнула и обернулась вместе со всеми – в помещение с холода ввалились два бравых молодца в тулупах нараспашку. Оказалось, по просьбе хозяйки кумушки выделили сыновей для погрузки мебели. Чем бы ни закончилось сражение, нехитрую утварь планировали сегодня же пристроить на рынке.
– Да погоди ты, “лавки”! – шикнула на рыжего грузчика мать, кума Берта, рассерженно
– Стол так стол! – кивнул доброволец.
Рыжий и его товарищ помладше, сын кумы Ады, подхватили по сторонам добротный дубовый стол и поволокли его к выходу.
Стараясь игнорировать топот, Лея снова обратилась в магический слух, даже картинно протянула руку, словно указуя на черноту. Почтенная публика подобралась в нетерпении.
– Да что ж ты! Не лезет стол-то!
Взгляды снова обратились к дверям. Младший спиной шагнул в сени, но дальше дело не двинулось – стол в был значительно шире проема.
– Паааварачивай! – скомандовал рыжий, и оба принялись кренить стол ножками вбок.
На сей раз публика даже не отвернулась – со стороны было ясно, что и таким манером стол в сени не пройдет.
– Стол в сени не пройдет! – изумился через минуту рыжий.
– Его без ног и вносили, – вспомнила хозяйка. – Собирали уже в клети.
– А если в окно? – с надеждой спросил младший грузчик. – Вон, какое громадное!
Стол аккуратно опустили – без него намного сподручнее чесать в лохматых затылках.
– Так законопачено все на зиму! – отозвался рыжий. – Соображать надо!
– Законопачено на совесть, – подтвердила тетушка Стефания.
– Я помогала! – похвасталась Рози, улучив оказию вставить хотя бы словечко во взрослую беседу.
– Так чего делаем? – вопросил тогда младший.
На этой реплике все отчего-то выжидающе посмотрели на всесильную Лею Сальвадоровну. Та прикинула мгновение и покачала головой.
– Могу разобрать, уменьшить и даже сложить гармошкой. Только обратно нам его по щепам собирать придется.
Юная магичка тщательно избегала мысли о том, что окажись отец на ее месте – и стол уже гибкой ланью сам галопировал бы к рынку, зазывая к себе покупателей.
– Сожалею, – повторила она, печально проведя рукой по столешнице, – мне здесь помочь не под силу.
Тетушка Стефания тоже подумала, что вряд ли на щепы кто-то позарится, и отступилась от идеи привлечь девушку к разбору мебели. Не успела она сказать и слова, как кума Берта громогласно ахнула, просыпав семечки на свои колени:
– Леюшка Сальвадоровна! Поганая зараза на вас перекинулась!
Волшебница воззрилась на оторопевшую тетушку с непониманием. Когда она утром смотрелась в зеркало, ничто в собственном облике не казалось ей наводящим на мысль о поганой заразе.
– Пальчики-то! На них уже пятна черные! – причитала меж тем глазастая кумушка.
Посмотрев на ладони, Лея мигом покраснела и едва удержалась стыдливо спрятать руки за спину. Подгоняемая Рози, она не обелила заклинанием пальцы, пострадавшие от рисования стрелок, и оплошность ее сделалась достоянием общественности. Семь человек созерцали руки юной леди в полном ужасе.
– Это только чернила, тетушка, вам не о чем беспокоиться.
Кума Берта приходила в себя все-таки с трудом и глаз от ладоней Леи не отводила.
– А ну как все же плесень? – сомневалась она, щурясь, но не решаясь подобраться для подробного исследования. – Приглядитесь-ка.
Лея неуютно сглотнула, продолжая быть центром внимания. Уроки этикета, в которых она изрядно преуспевала, не предлагали ей достойных ответов на комплименты подобного толка. Возможно, дом батюшки она в самом деле покинула преждевременно.
– Благодарю за ваше сочувствие, но на моих руках плесени нет, – произнесла она, остановив свой выбор на интонации "уверенная деликатность".
– Стало быть, стол разбраем, – неохотно принял решение рыжий, к облегчению Леи меняя тему. – Ставь его вверх ногами.
Возня с переворачиванием махины продлилась не менее минуты в частности потому, что Рози страшно хотела помочь и все время скакала рядом, ее едва отогнали из-под дубовой громадины.
Инструмент нашелся в телеге. Молодцы лихо приступили к разбору креплений, устроенных без гвоздей.
Однако скоро выяснилось, что ножки за долгую жизнь природнились к пазам намертво и совершенно не жаждали покидать насиженное место. Кряхтя, молодцы подколачивали то там, то здесь, склоняя их к миграции. Пока сыновья потели и проглатывали шедшие на язык выражения, кумушки на все лады хвалили крепкий стол доброго старого покроя. Чем сильнее терзались парни, тем больше кумушки гордились качествами мебели, возрастом годившейся им в прабабки.
Лея тихонько примирилась с тем, что придётся задержаться – сосредоточиться даже на миг не было ни малейшей возможности.
– Да ты эту не снимай, – командовал рыжий, когда дело все-таки сдвинулось – две с одной стороны достанет убрать.
Две убрать не достало – добросовестно пытались протиснуть, пока не затрещал уже косяк. Неохотно признали необходимость заново сдать назад и сбивать остальные ножки.
Тетушка Стефания стояла поодаль, предаваясь горю в тягостном молчании. На ее глазах сердце когда-то хлебосольного дома обращалось в крупногабаритные дрова.
Стук и стенания, наконец, прекратились. Молодцы встали, распрямились, слаженно хрустнули плечами. С радостным гиканьем столешницу вынесли на улицу и со второй попытки, поругиваясь, погрузили тяжесть цельной древесины на поджидавшую телегу. Затем они принялись шумно сволакивать наружу ножки, попутно получая нагоняи мамаш, от коих не укрылись сыновьи бранные речи.