Чарованная щепка
Шрифт:
– Теперь лавки! – огласил уверенно рыжий, когда оба парня вернулись дом, потирая руки.
– Дались вам эти лавки! – взбунтовались в одночасье кумушки, которым вследствие затянувшейся операции пришлось уже переменить семечки на сушки. – Пускай теперь Лея Сальвадоровна свою работу управит. Будет ее держать с вами, грубиянами!
Забота о Лее в основном объяснялась тем, что лавки были очень удобные и отлично нагрелись, так что покидать их не хотелось вовсе.
Парни против передышки возражений, впрочем, не имели. Сосредоточенно отряхнули снег с обуви
Долгожданное представление началось.
Лея несколько раз глубоко вздохнула. Остальные, напротив, дышать позабыли. Магичка подняла перепачканную чернилами руку и шепотом пропела несколько слов. Плесень с подпола сгинула разом, впрочем, как и чернила с пальцев.
Долгожданное представление завершилось.
Несколько секунд еще длилось озадаченное молчание, но младший из парней не удержался.
– Все, что ль? – выразил он всеобщее разочарование.
Лея пожала плечиком. Не то, чтобы она ждала оваций, но реакция публики отличалась неожиданной холодностью.
Одна только тетушка Стефания всплеснула руками в искренней радости.
– Батюшки! Ни единой точки, будто вчера обтесали!
Дерево половиц, крышки люка и обшивка подпола и в самом деле выглядели свежо и молодо на зависть многим здесь присутствующим.
– Ломать – не строить, – повторила Лея и на душе ее, наконец, стало легко и задорно. Она была вполне уверена в своих способностях "ломать", вернее, изничтожать что бы то ни было, но отчего бы не тешиться ладно выполненной работой?
Счастливая тетушка Стефания спустилась в подпол по приставной лесенке и, согнувшись вдвое, гладила стены.
– Красота! Благодарствуем, Лея Сальвадоровна! Теперь дом я легко продам и долги вернем. Сейчас выберусь, расплачусь по уговору.
Кумушки, наконец, смирились с окончанием демонстрации магического искусства и приступили к восхвалению Леи, сразительницы черной невзгоды. Сначала они прославляли ее вслух, затем перешли к неразличимому шептанию – репетировали речи для возвещения торжественной вести по сопредельным кварталам.
Тетушка Стефания все еще услаждалась чистотою подпола, когда вдруг пригляделась под ноги и подняла нечто, не обозримое с верхнего наблюдательного поста.
– Надо же, вот она где! Снова можно рассмотреть, а то вся черная была!
Зрительницы умолкли и сызнова навострили уши.
– Карту своих несметных сокровищ нашла? – догадалась кума Ада, и в голосе ее прозвучало явственное сострадание.
– Ее, родимую, – вздохнула хозяйка, почему-то тоже не празднуя обретения некоей карты.
Лея преисполнилась интересом, невольно разделяя любопытство кумушек.
Поймав пытливый взгляд девицы, тетушка выбралась на свет и протянула той свернутый пергамент.
– Муж говаривал, что на будущее дочки отложил уже солидные барыши, но свой тайник никогда не показывал. Так и унес в могилу с кончиной своей внезапной, а малолетней царевне перешли только долги да сии каракули.
Лея развернула лист. Вместе с тетушкой ее обступили кружочком и гости.
Записей на пергаменте не было. По центру его помещались лишь очертания – два невеликих овальных островка, окруженных пустотой, а по низу как будто шла береговая линия более крупной суши. Хотя острова в равной мере могли оказаться и озерами, и горами – ни единой подсказки тайная грамотка не давала.
– Вы уже туда наведались? – спросила юная магичка с волнением. Уход из дома лишил ее доступа в семейную библиотеку, о чем ее романтическая шестнадцатилетняя натура крайне сожалела. Вне доступа оказались не только книги магические, но и волшебные истории о мореплавателях, сходящих на бренную сушу только за тем, чтобы зарыть в ней очередные несметные сокровища. Богатствами Лею было не удивить, но страсть разгадыванию географических ребусов укоренилась в ней основательно.
Энтузиазма юной волшебницы тетушка не разделяла.
– Я этого места не знаю, – покачала она головой. – Уж пять годков как я показывала рисунок всякому встречному, даже к ученым людям хаживала. Каждый твердит, что такой стороны нет ни на единой карте, будь то новая или древняя.
– Вы так ничего и не отыскали? – опечалилась Лея, соболезнуя столь обманутой в ожиданиях бедной женщине.
– Ни медного полулунка, хотя дом и окрестности на всякий случай перепахала как следует, – развела руками тетушка. – Быть может их и нет давно, он сам отрыл да истратил, когда дела пошли туго.
Рози тоже протиснулась во взрослый кружок и привстала на цыпочки, рассматривая карту в руках магички.
– Это папа рисовал, да?
Стефания приобняла Рози одной рукою.
– Да, доченька, нам с тобой на память.
Девочка серьезно поджала губки и закивала одобрительно.
– Очень у него получилось похоже!
Рука тетушки замерла на плечике дочери. Все глаза устремились на девочку, столь высоко оценившую искусство отцовой живописи.
– На что похоже? – спросила мать осторожно.
Рози как будто удивилась недалекости взрослых:
– На деревяшку. В комнате наверху, где я летом сплю. Такая доска прямо возле моей кроватки. Когда я долго заснуть не могу, я всегда эти линии обвожу своим пальчиком.
Рози подняла свой указательный пальчик, одновременно подтверждая свои слова и как будто указуя на верхнюю комнату. Взоры послушно поднялись к потолку. Тетушка шумно откашлялась.
– А ну-ка, молодцы, инструмент при вас еще?
Второй этаж не отапливался зимой и был по этой причине запечатан накрепко. Молодцы подхватили орудия и слаженно сняли лишние доски. Определенно, совместный труд над разбором стола прибавил им как опыта, так и командного единодушия. Едва освободился дохнувший холодом проход, тетушка Стефания была пропущена ими вперед, хотя и без всякой охоты. Они даже почти не толкались, решая, кому забираться сразу за нею следом. Рыжий отвоевал это право, быстрее напарника завладев гвоздодером.