Чаровница для мужа
Шрифт:
Это было жуткое и одновременно завораживающее зрелище, и Имамура никак не мог отвести глаз от члена. Наконец он устыдился, оторвался от созерцания непристойного мертвеца и совсем уже приготовился звать на помощь, как вдруг заметил нечто белое, узкое, свернувшееся клубком между раскинутыми ногами Вторушина. Сначала Коби показалось, что это кусок бельевой веревки, потом…
Боже мой, да это змея! Маленькая белая змейка! Клиент умер от укуса змеи!
Коби закричал. Он страшно, панически боялся змей! Сейчас она юркнет в угол, спрячется среди рулонов ткани, среди многочисленных портьер — и один бог знает, кто станет ее следующей жертвой!
А вдруг он, Коби Имамура?!
Набежали люди из других комнат.
Коби был вне себя от ужаса, никак не мог успокоиться. Ему пришлось давать воду, валидол… Он нюхал нашатырь…
Вызвали милицию и «Скорую помощь».
Спорили, откуда взялась змея. Оказалось, что в соседнем подъезде размещался магазин «Живой мир», где в числе прочего стояли террариумы.
Ринулись туда, подняли скандал. Но продавцы и хозяин клялись и божились, что ни один экземпляр не пропал, а главное, среди их товара нет ядовитых змей, что они, спятили, что ли?!
Потом вдруг кто-то сказал:
– Господа, а змея-то… посмотрите… она никуда не уползает. Либо дохлая, либо муляж.
И в самом деле! Змея так и застыла между ног Вторушина, уложив на пол свою плоскую головку.
И все же к ней никто не решался подойти до прибытия милиции. Да и после него, если честно…
Наконец приехала «Скорая». При виде змеи молодой высоченный доктор скривил губы:
– Да это обрывок веревки с прикрученной к нему игрушечной головкой. И вы хотите меня уверить, будто этот господин умер от укуса муляжа ?
– Отчего же он умер? — растерянно спросил Коби.
– Ему ввели какой-то яд, вызвавший отек Квинке. Полагаю, укололи сзади в шею — там единственное раневое отверстие, которое я нашел на теле, — равнодушно ответил доктор и пошел писать протокол. Милиция в это время уже писала свой, и Имамуре пришлось подписывать и тот, и другой — как главному свидетелю, — и постепенно он уверился, что доктор прав. Вторушину-сан просто сделали укол… но зачем было подкидывать в примерочную змею? Что эта аллегория значила?
Да, бедолаге Коби предстояло-таки поломать голову над этой загадкой!
«Что-то он темнит», — подумала Алена Дмитриева, глядя на следователя, который вроде бы сначала скромненько, а потом вполне по-свойски внедрился в кабинет Александрины, словно лисичка из сказки «Заячья избушка», которая предприняла наглый захват чужой собственности. Правда, в отличие от лисички, молодой следователь явно не собирался поселиться в редакции «ГМГ» навсегда, однако, совершенно как рыжая, крови попортить ее обитателям мог немало. Впрочем, что такого особенного — ответить на пару вопросов о вычурной китаянке, повеселившей местный народ? Но вопросов он задал отнюдь не пару, в том-то и дело. Казалось бы, чего проще: видели — нет, да, нужное подчеркнуть, в смысле, произнести, во сколько, что при этом происходило, кто еще присутствовал, — а все же Алену не покидало ощущение, что следователь хочет узнать нечто большее, чем спрашивает. И это нервировало. Зачем интриги какие-то вокруг такого простого дела плести? А может, это ей мерещилось? Ну просто по врожденному свойству ее натуры: плести интриги реальные и выдуманные, — ей кругом и чужие интриги виделись? Что-то он темнит. Проверяет алиби Сунь Банань, но на какое время? Байкер-то был убит в другой день. А в это время что произошло? Еще какое-то убийство, в котором подозревается китаянка? Но почему ее вообще заподозрили в убийстве Семикопного? Зачем ей убивать любовника? Скорей, обманутого мужа нужно подозревать!
Ужасно хотелось задать следователю наводящий вопросец. Но Алена сдерживалась до поры до времени, терпеливо описывала ему ситуацию в редакции, когда в нее внедрилась Сунь Банань, ее слова, ответы Александрины, дальнейшее развитие событий, но, когда следователь начал выспрашивать, как китаянка была одета, Алена не выдержала:
– Вы что, подозреваете, будто это была не она? Ну, знаете, второй такой особы просто на свете не сыскать. У нее на редкость своеобразная внешность, я привыкла, что китаянки всегда малехонькие, тощенькие, а эта почти с меня ростом и весьма фактурная дама. А одета?! Ее горностай просто по глазам бил, да и вообще… она, видимо, очень мерзлявая. Надо быть идиоткой, чтобы в таком виде на дело пойти! А что, ее заметили на месте преступления в ее знаменитом горностае и белом пальто?!
– Нет, — признался Панкратов, — никакого горностая на месте убийства не видели. Просто соседи показали, что там мелькала какая-то высокая и полная китаянка, лица ее никто не видел, да и затруднительно русскому человеку описать безошибочно китайца и даже китаянку. Они ведь для нас все на одно лицо, просто «узкопленочные».
– Да и мы для них все на одно лицо, я думаю, — усмехнулась Алена. — Просто «широкоформатные».
Панкратов посмотрел на нее и отметил, что у нее в самом деле широкоформатные глазищи. Вообще интересная женщина. Старше его, но из тех, которые волнуют мужчин самим фактом своего существования, волнуют, так сказать, в принципе. Понимаешь, что и ты ей не нужен, и она тебе не нужна, а все ж трепещешь. И потому злишься…
Панкратов разозлился и мстительно подумал, что она ему, может, и не нужна, а вот он ей — не факт, потому что женщины в таком возрасте (ладно, предположим, выглядит она на тридцать — тридцать пять, но явно же на десяток годков старше!) очень интересуются молодыми мужчинами. «А вот фиг вам, у меня Анюта есть!» — в мыслях горделиво сказал неведомо кому Панкратов. И тотчас решил, что у нее тоже кто-то есть, — и ужасно огорчился. Но он был по знаку Зодиака Дева, а значит, умел видеть две стороны всякой медали, а потому тотчас утешил себя, мол, и хорошо, что у нее кто-то есть, не то вдруг она стала бы меня искушать, и я бы, предположим, не устоял, а как же Анюта?!
Только мужчины бывают истинными Девами во всех их лучших и худших проявлениях, во всей полноте, женщины-Девы — просто так, рядышком, можно сказать, постояли… Ну вот разве что с годами проницательность начинает у них превалировать над критиканством.
Между прочим, Алена Дмитриева тоже была Дева. И находилась в подходящей возрастной категории для вышеназванного превалирования. И вообще, писала детективы! Кроме того, была ужасно интуитивна. Что, с одной стороны, предполагает избыточную импульсивность в поступках, но с другой стороны, ту самую пресловутую проницательность еще более надежно обеспечивает, чем обычная принадлежность к Девам. А потому Алена проницательно посмотрела на следователя и заявила:
– У меня возникло ощущение, что произошло еще одно убийство, связанное с Сунь Банань, так или нет?
Панкратов посмотрел в ее «широкоформатные» глаза. Поскольку он заранее знал (спасибо Веньке!), что ему придется встречаться и беседовать с писательницей Дмитриевой, то из любопытства перелистал парочку ее романов, которые, как Венька и предупреждал, в избытке обнаружились в книжном шкафу панкратовской молодой жены. Романы по сюжету и изобилию любовных сцен были насквозь дамские, не романы, а сущие романчики: такие настоящий мужчина будет читать только от крайнего безделья или, наоборот, в интересах дела, вот как Панкратову привелось, — однако холодной, железной логики у Алены Дмитриевой было, конечно, не отнять, причем ее героини делали свои выводы парадоксально, оригинально, на пустом практически месте, и Панкратову вдруг ужасно захотелось посоветоваться с писательницей. Ведь она, можно сказать, частный детектив… почти коллега. Разве зазорно советоваться с коллегой в затруднительной ситуации?!