Часовые Запада
Шрифт:
– Не важно. Расскажи мне, что произошло потом.
– Ну, я и выложил ей напрямик, что не потерплю всей этой чепухи. Я сказал, что они уже давно знакомы и пора с этим покончить.
– Ты был просто очарователен, - саркастически заметила она.
– Сенедра, да в чем же дело?
– Не важно. Продолжай. Вечно ты тянешь кота за хвост.
– Я? Это ты меня все время перебиваешь.
– Да рассказывай же, Гарион.
Он пожал плечами.
– Да вот, собственно, почти и все. Он сделал ей предложение, она согласилась; потом я повел их в церковь.
–
– Слова. Что именно он сказал?
– Ничего потрясающего. Что-то вроде "ты согласна взять меня в мужья, Нерина".
– Ах, - проговорила Сенедра дрогнувшим голосом. Он поразился, увидев слезы у нее на глазах.
– Да в чем же дело?
– спросил он.
– Не важно, - ответила она и вытерла глаза тонким носовым платком.
– А что она ответила?
– Она сказала, что у нее не было времени, чтобы обдумать ответ, поэтому я приказал ей согласиться.
– И?..
– Она сказала: "Я беру вас в мужья, господин Мандореллен, всем сердцем".
– Ах, - снова проронила Сенедра и опять поднесла платок к покрасневшим глазам.
– Как это прекрасно.
– Ну, если ты так считаешь, - сказал он.
– Мне это показалось слишком затянутым.
– Иногда ты просто безнадежен, - произнесла она. Затем грустно вздохнула.
– Мне никогда не делали формального предложения.
– Разумеется, делали, - возмущенно произнес он.
– Разве ты не помнишь всю эту церемонию, когда вы с толнедрийским послом вошли в Тронный зал?
– Это я тебе делала предложение, Гарион, - напомнила она ему, тряхнув золотыми кудрями.
– Я предстала перед твоим троном и спросила тебя, согласен ли ты взять меня в жены. Ты согласился, и на этом все завершилось. Меня ты никогда об этом не просил.
Он, нахмурив брови, задумался.
– Не может быть, чтобы не просил.
– Никогда.
– Ну, раз уж мы поженились, значит, это не так уж и важно, правда?
Лицо молодой женщины окаменело. Он перехватил ее застывший взгляд.
– Ну неужели же это так важно, Сенедра?
– спросил он у нее.
– Да, Гарион. Важно. Он вздохнул.
– Ну ладно. Придется мне это сделать.
– Что сделать?
– Предложение. Выходи за меня замуж, Сенедра.
– Это все, на что ты способен?
Он окинул ее долгим, внимательным взглядом. Надо признаться, что вид у нее был очень соблазнительный. Одетая в бледно-зеленое платье, все в оборочках и кружавчиках, она сидела на стуле, выпрямив спину, капризно прикусив губу. Гарион поднялся с места, подошел к ней и элегантно опустился на колени. Взяв ее маленькую ручку в свои ладони, он испытующе заглянул ей в лицо, пытаясь изобразить то безграничное обожание, которое было написано на лице Мандореллена, когда он делал предложение прекрасной Нерине.
– Согласны ли вы, ваше императорское величество, взять меня в мужья?
– спросил он.
– Я почти ничего не могу предложить вам, кроме честного, любящего сердца и вечной преданности.
– Ты что, смеешься надо мной?
– с подозрением спросила Сенедра.
– Нет, - сказал он.
– Ты хотела официального предложения, вот я тебе его и сделал. Ну?
– Что "ну"?
– Ты согласна выйти за меня замуж?
Она лукаво поглядела на него, глаза ее сверкнули. Затем она нежно взъерошила ему волосы.
– Я подумаю, - ответила Сенедра.
– Что значит - подумаешь?
– Кто знает?
– кокетливо сказала она.
– Может, найдутся претенденты получше. Поднимайся, Гарион. Если ты так и будешь стоять на полу, твои штаны отвиснут на коленях.
Он поднялся на ноги.
– Ох уж эти женщины!
– воскликнул он, театрально заламывая руки.
Сенедра наградила его одним из тех быстрых, исподлобья, взглядов, от которых, пока он не раскусил, что это просто притворство, у него всегда слабели колени.
– Разве ты меня больше не любишь?
– спросила она дрожащим голосом, изображая маленькую девочку.
– Послушай, мы ведь договорились, что это больше не повторится?
– Но это же особый случай, дорогой, - ответила она. А затем, рассмеявшись, соскочила со стула и обвила руками его шею.- Ах, Гарион, - смеясь проговорила она.
– Я безумно тебя люблю.
– Надеюсь, что так оно и есть, - произнес он и, крепко обняв свою драгоценную жену, поцеловал ее в губы.
На следующее утро, одевшись довольно небрежно, Гарион постучал в дверь личных покоев Сенедры.
– Да?
– откликнулась она.
– Это Гарион, - сказал он.
– Можно мне войти?
Воспитание Польгары не прошло для него бесследно. В Сендарии ему так прочно привили хорошие манеры, что, даже будучи королем, он всегда спрашивал разрешения прежде, чем войти к кому-нибудь в комнату.
– Конечно, - ответила она.
Отворив дверь, он оказался в комнате, сплошь отделанной драпировками из розового атласа и светло-зеленого бархата. Арелл, любимая фрейлина Сенедры, смущенно поднялась со стула и склонилась в реверансе. Арелл была племянницей сенешаля Бренда, дочерью его младшей сестры. Она представляла собой образец алорийской женской красоты - высокая, светловолосая и полногрудая, с обернутыми вокруг головы косами, глубокими голубыми глазами и нежно-молочным цветом кожи. Они с Сенедрой стали близкими подругами и много времени проводили вместе, шепчась и хихикая. Арелл всегда густо краснела, когда в комнату заходил Гарион. Он не мог понять почему, но втайне подозревал, что Сенедра рассказывает своей фрейлине кое-какие интимные подробности их супружеской жизни, которые следовало бы держать при себе.
– Я отправляюсь в город, - сказал Гарион своей жене.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Я предпочитаю сама ходить по магазинам, - ответила Сенедра, расправляя складки на своем атласном утреннем платье.
– Все равно ты купишь что-нибудь не то.
Он хотел было ей на это ответить, но передумал.
– Как хочешь. Увидимся за обедом.
– Как прикажет мой господин, - ответила Сенедра, делая вид, будто опускается на колени.
– Прекрати.
Она состроила ему гримаску, а потом вдруг подбежала, обвила руками за шею и поцеловала. Гарион повернулся к Арелл.