Часовые Запада

Эддингс Дэвид

– Похоже, ситуация может выйти из-под нашего контроля, - тихо сказал Гарион Кейлу, сопровождавшему его.

Кейл взглянул на толпу горожан.

– Возможно, ты прав, Бельгарион, - согласился он.

– Так что необходимо продемонстрировать Анхегу и его свите самое искреннее и сердечное гостеприимство.

– Ты слишком многого просишь, Бельгарион.

– Мне неприятно говорить об этом, Кейл, но я не просто прошу. Черекцы, стоящие на палубе, - личная охрана Анхега. Одно неверное движение, и произойдет настоящая бойня, а может, даже начнется война, не нужная

никому из нас. Так что улыбайся - мы идем приветствовать короля Черека.

Для пущей убедительности Гарион вместе с Кейлом поднялся на палубу арендийского корабля, чтобы его дружескую встречу с королем Анхегом могла видеть вся обозленная толпа. Бэрак, облаченный в форменный зеленый камзол, четким шагом направился им навстречу.

– Для всех нас наступило трудное время, - сказал он, пожимая руку сначала Гариону, а потом Кейлу.
– Анхег и Хеттар внизу, вместе с дамами.

– С дамами?
– переспросил Гарион.

– С Исленой и Мирел.

– До тебя дошли слухи?
– спросил его Гарион.

Бэрак кивнул:

– Поэтому мы и привезли с собой жен.

– Хорошая идея, - одобрил Гарион.
– Человек, приезжающий, чтобы начать войну, вряд ли возьмет с собой жену, а мы постараемся представить все наилучшим образом.

– Я схожу за Анхегом, - сказал Бэрак, бросая быстрый взгляд на хмурую толпу, собравшуюся у трапа.

Когда король Анхег появился на палубе в своем обычном голубом одеянии, его грубоватое чернобородое лицо показалось Гариону изможденным и похудевшим.

– Анхег, друг мой, - сказал Гарион достаточно громко, чтобы было слышно на берегу. Он поспешил навстречу черекскому королю и заключил его в крепкие объятия.
– Нам надо улыбаться, - прошептал он.
– Нужно убедить этих людей, что мы по-прежнему лучшие друзья.

– А мы друзья, Гарион?
– тихо спросил Анхег.

– Ничего не переменилось, Анхег, - твердо сказал Гарион.
– Ну что ж, давай улыбаться.
– И он громко, официально возвестил: - Королевский дом Черека приносит свои соболезнования Ривскому трону в этот час скорби.

– Лицемер!
– взревел голос в толпе.

На чело Анхега надвинулась туча, но Гарион с горящим взором подошел к поручням.

– Любой, кто оскорбляет моего друга, оскорбляет меня, - сказал он самым спокойным голосом.
– Ну, кто здесь хочет сказать мне что-нибудь?

Толпа испуганно подалась назад.

Гарион снова повернулся к Анхегу.

– Ты выглядишь усталым, - сказал он ему.

– Я разодрал дворец, да и большую часть Вал-Алорна на части, когда услышал, что случилось, но так и не смог найти ни одной нити.
– Чернобородый черекский король замолчал и посмотрел прямо в глаза Гариону. Во взгляде его стояла мольба.
– Клянусь, Гарион, всей моей жизнью, я никоим образом не виноват в смерти Бренда.

– Я знаю, Анхег, - ответил ему Гарион просто. Он снова взглянул на мрачную толпу.
– Давай позови Хеттара и дам, пройдем в цитадель. Все уже собрались, и нам пора начинать.
– Он повернулся к Кейлу: - Отправь сюда нескольких стражников разогнать эту толпу. Пусть уберут с набережной всех. Не хочу никаких заварушек.

– Дела так плохи?
– тихо спросил Анхег.

– Лучше перестраховаться, - ответил Гарион.
– Я хочу держать все в руках до тех пор, пока мы не проясним это дело.

Глава 18

Церемония похорон Бренда, ривского сенешаля, происходила на следующий день в Тронном зале короля Ривского. Одетый во все черное Гарион восседал на базальтовом троне вместе с Сенедрой; священник в переполненном зале читал заупокойную молитву.

Присутствие короля Анхега Черекского на траурной церемонии вызвало мрачные настроения среди ривской знати, и только их глубокое уважение к Бренду и суровый взгляд Гариона удерживали их в рамках приличий и не давали -разрастись громкому проявлению негодования.

Анхег, с каменным лицом сидевший между Поренн и Хо-Хэгом, покинул зал сразу после окончания службы.

– Я никогда его таким не видел, - тихо сказал Бэрак Гариону после церемонии.
– Никто еще не обвинял его в убийстве, и он не знает, как себя вести.

– Его и сейчас никто не обвиняет, - быстро ответил ривский король.

– Оглянись и посмотри на лица своих подданных, Гарион, - печально сказал Бэрак.
– Обвинение - в каждом взгляде.

Гарион вздохнул.

– Мне и смотреть не надо. Я знаю, о чем они думают.

Днем алорийские монархи и все другие почетные гости Ривы собрались в южной башне в Голубой комнате Совета.Как только Кейл закрыл дверь, Анхег поднялся и повернулся ко всем лицом.

– Я хочу с самого начала заявить, что не имею никакого отношения к тому, что произошло здесь, - заявил он.
– Бренд всегда был одним из самых лучших моих друзей, и я скорее позволил бы отрезать себе руку, чем причинить вред ему. Даю вам свое слово - как король и как алориец.

– Тебя никто ни в чем не обвиняет, Анхег, - тихо сказал Хо-Хэг.

– Ха! Я не настолько глуп, как может кому-то показаться, Хо-Хэг, к тому же у меня есть уши. Жители Ривы готовы плюнуть мне в лицо.

Сереброволосый граф Зилайн откинулся на спинку кресла.

– Я думаю, что все эти подозрения, совершенно беспочвенные, конечно, происходят из-за того письма, которое представили убийцы, когда прибыли сюда. Я думаю, что лучше всего начать с изучения этого документа.

– Неплохая мысль, - сказал Гарион. Он повернулся к Кейлу: - Можем ли мы увидеть письмо?

– Оно у почтеннейшего Бельгарата, ваше величество, - ответил Кейл.

– Да-да, - сказал Бельгарат, - а я чуть не забыл.
– Он полез за пазуху своей серой, давно не стиранной туники, вынул свернутый пергамент и протянул его пожилому сендарийскому аристократу.

– Похоже, с ним более или менее все в порядке, - заключил граф, прочитав письмо.

– Дайте мне посмотреть, - потребовал Анхег. Он с отвращением взял письмо и, читая его, хмурил брови.
– Правильно, это моя подпись, - признал он.
– И печать моя, но я никак не мог написать это.