Часовые Запада
Шрифт:
– Нескольких из них надо оставить в живых, отец, - сказала Польгара.
– У меня есть к ним несколько вопросов. Старайтесь, чтобы вас не задело, господа. Я сегодня немного устала и не смогу вас быстро вылечить.
– Сегодня никого лечить не придется, госпожа Польгара, - беспечно пообещал Брин.
– Может, придется кого похоронить, но лечить точно не надо будет.
Польгара подняла глаза к небу.
– Алорийцы, - вздохнула она.
Нападение из засады кончилось совсем не так, как предполагали организовавшие ловушку последователи Медвежьего культа. Одетый во что-то меховое черекец,
Один из фанатиков запрыгнул на большой камень, натягивая лук со стрелой, нацеленной прямо в Гариона, но Бельгарат слегка махнул левой рукой, и лучник вдруг стал по длинной пологой дуге заваливаться назад, пока не перевалился через край обрыва. Его стрела, никому не причинив вреда, улетела куда-то в воздух, а сам он с криком рухнул в пенистые волны.
– Не забудьте, мне нужны несколько живых, - резко напомнила им Польгара, так как резня грозила выйти из-под контроля.
Кейл зарычал, с трудом отражая удар отчаявшегося черекца. Его левый кулак, описав плавную кривую, крепко ударил противника в висок, и тот, завертевшись, упал на землю.
Дарник использовал свое любимое оружие - надежную дубинку фута в три длиной. Он ловко выбил меч из рук фанатика и крепко приложил его дубинкой по голове. Взгляд того помутился, и он неуклюже повалился на землю. Бельгарат обозрел схватку, выбрал подходящего кандидата и поднял его в воздух футов на пятьдесят. Воспаривший таким образом человек сначала не понял, где он теперь находится, и продолжал наносить удары в окружавшую его пустоту.
Битва закончилась скоро. Малиновые лучи заходящего солнца осветили алую кровь, запятнавшую землю на краю утеса; кругом валялись обломки мечей и куски окровавленной медвежьей шкуры.
– Мне стало в некотором роде полегче, - заявил Гарион, вытирая меч о меховое одеяние одного из убитых фанатиков-черекцев. Он обратил внимание, что и Шар сиял, испуская, если можно так сказать, лучи злого удовлетворения.
Польгара холодно оглядывала двоих нападавших, лежащих сейчас без сознания.
– Эти двое поспят некоторое время, - заметила она, отодвигая одному из них веко, чтобы взглянуть на помутневший зрачок под ним.
– Спусти этого вниз, отец, - сказала она, указывая на того воина, который все еще висел в воздухе.
– Если можно, не по частям, а одним куском, я хочу его допросить.
– Конечно, Пол.
– Глаза старика сверкали, на губах играла почти счастливая улыбка.
– Отец, - покачала она головой, - ты когда-нибудь станешь взрослым?
– Ну что ты, Польгара, - сказал он насмешливо.
– Что ты такое говоришь. Я еще совсем мальчик. Подумаешь, семь тысяч лет.
Летающий фанатик наконец осознал свое положение и выронил меч. Он стоял в воздухе без всякой опоры, от ужаса его глаза готовы были выскочить из орбит, его трясло. Когда Бельгарат осторожно опустил его на землю, он тут же упал на колени и свернулся в дрожащий комок. Старик крепко схватил его за тунику на груди и грубо поднял с земли, так, что он наполовину стоял, наполовину висел.
– Ты знаешь, кто я?
– грозно спросил Бельгарат, приблизив лицо к лицу трясущегося пленника.
– Ты... я...
– Знаешь?
– Голос Бельгарата прозвучал резко, как удар бича.
– Да, - задыхаясь, произнес пленник.
– Значит, ты понимаешь, что, если попытаешься убежать, я снова подвешу тебя в воздухе, да там и оставлю. Ты понял, что я могу сделать это, правда?
– Да.
– Не понадобится, отец, - ледяным тоном сказала Польгара, - этот человек будет очень сговорчив.
– Ничего я не скажу, ведьма, - заявил пленник, диким взглядом смотря на нее.
– О нет, друг мой, - сказала она ему с холодной улыбкой.
– Ты расскажешь все. Если мне понадобится, ты будешь говорить целый месяц, не останавливаясь.
– Польгара пристально посмотрела на него и левой рукой сделала какой-то малозаметный жест перед его лицом.
– Смотри сюда, друг мой, - велела она ему, - и радуйся.
Бородатый фанатик Медвежьего культа уставился в пустой воздух прямо перед собой, и кровь отлила от его лица, оно исказилось от ужаса, и пленник закричал, попятившись назад. Польгара мрачно произвела, еще один жест по-прежнему вытянутой рукой, и пленник остановился.
– Тебе не убежать от него, - сказала она.
– Если ты не будешь говорить прямо сейчас, оно так и будет стоять перед твоим лицом, пока тебе не придет пора умирать.
– Убери это!
– кричал черекец.
– Пожалуйста, я скажу все-все!
– Интересно, где она этому научилась, - тихо сказал Бельгарат Гариону.
– У меня ни разу не получалось, сколько я ни пытался.
– Теперь он скажет тебе все, что знает, Гарион, - обратилась к нему Польгара.
– Он хорошо понял, что случится, если он не будет говорить.
– Что вы сделали с моим сыном?
– сурово спросил Гарион у напуганного пленника.
Пленник сглотнул и вдруг гордо выпрямился.
– Он теперь так далеко, что ты не достанешь его, король Ривы.
Гарион ощутил, как в нем снова поднимается гнев, и не раздумывая потянулся к плечу за мечом.
– Гарион!
– резко сказала Польгара.
Черекец отшатнулся, побледнев.
– Твой сын жив, - сказал он поспешно. Потом его лицо приняло самодовольное выражение.
– Но когда ты в следующий раз встретишься с ним, он убьет тебя.
– Что ты говоришь?
– Ульфгар спрашивал у оракула. Ты не тот ривский король, которого мы ждали столько веков. Следующий король Ривский объединит Алорию и поведет нас на королевства Юга. Это твой сын, Бельгарион, и он поведет нас, потому что будет взращен в нашей вере.
– Где мой сын?
– закричал Гарион.
– Там, где ты никогда не найдешь его, - насмехался пленник.
– Мы воспитаем его в правильной вере, как и подобает алорийскому монарху. А когда он вырастет, то придет и убьет тебя, и возьмет свою корону, свой меч и свой Шар из твоей руки, руки узурпатора.
– Глаза его вылезли из орбит, он дрожал в религиозном экстазе, на губах его выступила пена.
– Ты умрешь от руки своего сына, Бельгарион Ривский, - визжал он.
– И король Гэран поведет всех алорийцев против неверующих жителей юга, как говорил нам Белар.