Часы пробили тринадцать
Шрифт:
– Это не так просто, - прорычал издатель.
– Каждый день в Star приходит множество писем, с горячими новостями из-за границы от наших корреспондентов, от репортеров, которые присылают материалы. Мы платим за эти материалы. А этот парень достаточно умен, чтобы использовать разные имена и посылать их из разных мест. Иногда он обращается непосредственно ко мне, иногда - к Девитту, или еще кому-нибудь из сотрудников.
– В таком случае, боюсь, тебе не повезло, - улыбнулась Пенни.
– Как насчет того, чтобы немного отдохнуть
– Уже поздно, - спохватился мистер Паркер, взглянув на часы.
– Почти полночь. Пора отправляться домой.
Взяв шляпу, мистер Паркер выключил свет, запер дверь, и они с Пенни спустились по лестнице на улицу. На стоянке, напротив здания Star, он все время ходил в ожидании, пока служащий подгонит машину.
– Поведу я, - сказала Пенни, садясь за руль.
– В твоем нынешнем настроении ты вполне способен ненароком сбить пару-другую пешеходов.
– Я вне себя, - пробормотал мистер Паркер, мыслями вернувшись к посланию.
– Назвать мою газету желтой прессой, каково? И этот намек на кассовый аппарат!
– Ах, всем известно, что Star– лучшая газета штата, - сказала Пенни, пытаясь поднять ему настроение.
– Ты хороший редактор и замечательный отец.
– Спасибо, - ответил мистер Паркер и шутливо поклонился.
– Раз уж мы принялись обмениваться комплиментами, ты тоже не совсем безнадежна.
Совершенно неожиданно, он с любовью пожал руку Пенни. Высокий и худой, имеющий репутацию мужественного человека, издатель жил только своей дочерью и своей газетой. Мать Пенни умерла много лет назад, но временами он снова видел ее в сверкающих голубых глазах девушки, золотистых волосах, и, особенно, в ее улыбке.
– Пап, ты голоден?
– неожиданно спросила Пенни, отвлекая его от тягостных мыслей.
– Я знаю превосходное новое местечко, где продают гамбургеры, неподалеку отсюда. А еще там подают замечательный кофе.
– Хорошо, - согласился мистер Паркер.
– Хотя уже поздно. Городские часы сейчас пробьют полночь.
Когда автомобиль остановился на светофоре, они услышали музыку, предшествующую ударам больших часов. Пенни повернула голову, чтобы взглянуть на Hubell Memorial Tower, мрачное каменное здание, высотой в семьдесят пять футов. Возведенное десять лет назад как памятник одному из самых богатых жителей Ривервью, их звон в тихую ночь был слышен почти на милю. Ее узкие окна с одной стороны выходили на город, с другой - на фермерские поля.
– Странно!
– пробормотала Пенни, когда стих последний удар часов.
– Что странно?
– хрипло спросил мистер Паркер.
– То, что часы пробили тринадцать раз, вместо двенадцати!
– Чепуха!
– Вовсе нет!
– настаивала Пенни.
– Я считала каждый удар.
– И один посчитала за два, - усмехнулся отец.
– Или ты меня разыгрываешь?
– Нет, - сказала Пенни. Когда машина двинулась, она вытянула шею, чтобы взглянуть на каменную башню.
– Я знаю, что насчитала тринадцать. Папа, в одном из окон горит зеленый свет! Я никогда не видела такого прежде, что бы это могло означать?
– Это означает, что мы попадем в аварию, если ты не будешь смотреть на дорогу!
– воскликнул мистер Паркер, быстро выворачивая руль.
– Куда мы едем?
– К Тони.
– Пенни неохотно сосредоточилась на шоссе.
– Это всего лишь в миле отсюда.
– Мы не успеем домой даже к часу, - пожаловался мистер Паркер.
– Но раз уж мы едем туда, значит, едем туда.
– Папа, этот свет...
– задумчиво сказала Пенни.
– Ты когда-нибудь видел его раньше?
Мистер Паркер оглянулся и посмотрел на каменную башню.
– Никакого зеленого света нет, - мрачно сказал он.
– Все окна темные.
– Но я видела его всего лишь мгновение назад! И слышала, как часы пробили тринадцать. Умереть мне на этом самом месте...
– Обойдемся без драм, - прервал ее мистер Паркер.
– Если часы пробили лишний раз, - хотя это и не так, - значит, что-то случилось с их механизмом. Не нужно делать из этого никакой страшной тайны.
Автомобиль прогрохотал по мосту и проехал мимо заброшенного старого фермерского дома, прежде принадлежавшего странному пожилому человеку, которого звали Питер Фенестра. Взгляд Пенни на мгновение задержался на старинном штормовом укрытии, портившем вид переднего двора.
– Наверное, я все это тоже выдумала, - сказала она, махнув рукой в сторону бетонного горба.
– У старого Питера не было никакого золота, у него никогда не было тайного уговора с матросами, имевшими татуировку осьминога на спине, и он никогда не пытался сжечь твою газету!
– Признаю, что ты была хорошим детективом, раскрыв эту историю, - признал ее отец.
– И, конечно, история про Ала Геппера, которого ты запутала его же шелковой лестницей, тоже была одной из лучших, опубликованных в Star.
– Не стоит забывать и историю о кукольной ведьме, - напомнила Пенни.
– Ты, между прочим, тогда тоже смеялся надо мной, как сейчас.
– Я не смеюсь, - возразил издатель.
– Я просто сказал, что в окнах башни света не было, и очень сомневаюсь в том, что часы пробили более двенадцати раз.
– Утром я наведаюсь в башню и поговорю со смотрителем, Сетом Макгиром. И докажу, что я была права.
– Если так, я угощу тебя огромным мороженым с орехами.
– Буду чрезвычайно благодарна за пять галлонов бензина, - возразила Пенни.
Обстоятельства сложились так, что Пенни оказалась владелицей сразу двух автомобилей, один из которых представлял собой потрепанную временем модель, с автографами едва ли не каждой юной персоны Ривервью. Другой, красивый темно-бордовый седан, был подарен ей отцом в благодарность за ее расследование, известное как Тайна Зеленой Двери. Обладая ограниченными средствами, она обнаружила, что ей практически невозможно пользоваться двумя автомобилями, и эти ее финансовые трудности были постоянным предметом шуток для всех, кроме нее самой.