Чеченская рапсодия
Шрифт:
Наконец из лаза показалась голова разведчика, Петрашка перевел дух, вытер рукавом черкески пот под папахой и доложил брату:
— До самого озерка дошел, все было чисто, но дальше почудилось, будто по стенам заплясали тени, и я решил вернуться.
— Правильно сделал, — одобрил тот его поступок. — Может, кто сюда направляется. А ну все по схронам! — прячась за выступом скалы, приказал хорунжий подчиненным.
Ждать казакам пришлось недолго. Сначала из отверстия выбежала лиса и присела на задние ноги, пытаясь узким носом уловить опасные запахи. Но ветер дул с гор, он нес с собой лишь холод, лиса приподняла загривок, обмахнулась хвостом и юркнула в лабиринты между валунами. Ермилка надумал было вылезать из засады, но вовремя увидел очень даже не маленький кулак Панкрата, которым тот явно грозил ему. Он снова сложился за камнем и выставил вперед синеватый ствол ружья.
Порывы ледяного ветра пронизывали людей насквозь, они слетали с вершины горы, с посвистами закручивались среди камней, выдувая из-под бешметов остатки тепла. Вскоре из пещеры послышался дробный перестук копыт, он приближался к выходу. Станичники молча переглянулись и приготовились к бою.
Когда первый чеченец в богатом бешмете вывел коня наружу, взгляды казаков, сидевших в засаде, устремились туда, где хоронился хорунжий. Но Панкрат и виду не подавал, что заметил абрека, он выжидал, подражая батяке, который во всем оставался для него примером. Немного погодя вслед за разведчиком показались еще двое разбойников, оглядевшись, они накинули на головы капюшоны башлыков и приготовились вскакивать в седла. В этот момент в воздух взметнулись сразу несколько волосяных арканов, они захлестнулись на шеях гостей, заставив их раскорячить ноги и судорожно уцепиться пальцами за удавки. Казаки упорно подтаскивали к себе добычу, принуждая противников скользить чувяками по обледенелым камням, через несколько секунд все чеченцы попадали и задрыгали коленками.
— Наверное, это связники между Шамилем и бандами, орудующими на нашей стороне, — заворачивая за спину руки одному из разведчиков, предположил Петрашка.
— Бери выше, — не согласился с ним Николка, друг его старшего брата, — Это те абреки, которые подговаривают равнинных мирных чеченцев воевать против русских.
— Тогда прямо тут в распыл их! — схватился за шашку один из казаков. — Они вреднее всех других разбойников.
— Погоди с распылом, — осадил его хорунжий. — Надо допытаться, зачем они сюда пожаловали, а потом отправить в штаб.
Но сколько разведчики ни старались, ни один из захваченных чеченцев не раскрыл рта. Лишь под конец, когда их обмотали привязанной к седлу веревкой, чтобы своими ногами погнать в штаб в сопровождении двух казаков, а остальные приготовились продолжить путь через пещеру к заоблачному аулу, один из разбойников, по виду главный, оскалил зубы и скособочил голову:
— Идите прямо через гору, но на той стороне вас давно ждут воины аллаха. Вам все равно не жить! — заявил он.
— Засад в пещере понатыкали? — ухмыльнулся Захарка.
Чеченец лишь молча сверкнул белками глаз, вид у него был как у попавшего в капкан бирюка. Отправив пленных, Панкрат с отрядом решил пройти природный тоннель до конца. Русские войска готовились переправиться на правый берег, и путь для них должен был быть свободным.
Каменные неровные своды пещеры поглощали все звуки, людям казалось, что они вместе с лошадьми не идут, а плывут в узком пространстве, забитом гнетущей тишиной. Впереди с факелом в руках продвигался Петрашка, он вместе с Ермилкой выбирал основную дорогу, от которой в стороны отбегали таинственные расщелины, заполненные сдавленными вскриками, постукиваниями и шипением. То ли там селились летучие мыши, то ли это были убежища змей, а может, горные духи выжидали удобного момента, чтобы завлечь отряд в лабиринты. Панкрат шел в середине отряда, чтобы быстрее принять решение, случись что в голове или в хвосте цепочки. Так учил его батяка. По ходу изредка попадались небольшие залы с высокими потолками, с которых свисали каменные сосульки, покрытые синеватым искрящимся инеем. Людям казалось, что они сделаны из чистого серебра. Становись ногами на седло, набивай висюльками переметные сумы и поворачивай обратно, чтобы дома начеканить из них монет с двуглавыми орлами и собственными портретами. Иногда в скальной породе играли голубоватым, прозрачным зеленоватым или плотным золотым отсветом узкие и короткие прожилки, похожие на женские украшения, предлагаемые в ювелирных лавках Моздока или Пятигорской, только порубленные на аккуратные камушки и оправленные в драгоценные металлы. Но чаще на голову давили массивные глыбы, они словно готовились вывалиться из своих гнезд и расплющить людей, потревоживших покой глубокого тоннеля, как обыкновенных тараканов. Чем дальше отряд удалялся от входа, тем тяжелее становилось на душе у всех, людям хотелось завернуть обратно, чтобы увидеть солнце. И если бы не тот факт, что абреки прошли этим путем, стало быть, казаки тем более пройдут, и не сильные волей братья Даргановы, младший из которых пер напролом, будто всю жизнь прожил в пещерах, то кто-то из станичников так бы и поступил. Хотя нет, трусов в казачьих семьях на левом берегу Терека не рождалось даже в високосные неблагополучные годы.
Так продолжалось до тех пор, пока голод не дал о себе знать. Пришла пора делать привал. Панкрат машинально отметил, что отряд успел пройти не меньше двух верст, значит, они находились где-то под самой серединой горного хребта. Наконец впереди замаячил объемный зал, из которого выбегали в разные стороны сразу несколько коридоров.
Прежде чем войти в него, Петрашка остановился и передал по цепочке, чтобы старший брат выдвинулся в голову группы.
— Я думаю, что здесь самое удобное место для засады, — шепотом сказал он Панкрату, когда тот подобрался к нему. — Абреки могут ударить сразу с нескольких сторон. Нас и на выходе не надо ждать, потому что там мы сумеем дать отпор или уйти обратно.
— Мысль правильная, — одобрительно кивнул Панкрат. — Следует проверить каждый коридор в отдельности.
— Надо сделать так, чтобы станичники вошли в них разом, — подсказал Петрашка. — В каждый по одному дозорному. Остальные пусть приготовятся к бою. Вдруг кто-то нарвется на засаду.
Короткими перебежками терцы разошлись по залу и затаились у входов, когда прозвучала команда, они подожгли факелы и разом сунули их в тоннели, одновременно выдвинув ружья вперед. После того как последний из них шмыгнул в темноту и звук его шагов уже замер, тишина неожиданно нарушилась одиночным выстрелом, похожим на пушечный залп. Казаки разом подскочили к отверстию и направили оружие на то место, откуда донесся гром. В середине горы что-то сдвинулось, с потолка посыпалось мелкое крошево, по полу залы разлетелась огромная каменная сосулька. Панкрат бросился к стрелявшему разведчику, успевшему углубиться в проход всего на несколько сажен и ошалело ворочавшему головой, вырвал из рук у него факел. В свете пламени отразились стены неглубокой ниши, в которой лежал небольшой зверек, свернувшийся в клубок. Дальше дороги не было. Хорунжий оглянулся назад и махнул рукой разведчикам, приказывая тем продолжать движение в отводы. Через некоторое время прислушался, но сигналов тревоги больше никто не подавал, и они с казаком вернулись в общую залу.
Вскоре выяснилось, что еще один темный провал оказался тупиковым. Оставалось еще два тоннеля, по какому-то из них шла основная дорога.
— Петрашка, просунься по ближней пещере саженей на сто, а ты, Егорша, сколько можно пройди по второй, — когда разведчики вернулись, попросил Панкрат. — Смотрите под ноги со всем вниманием, чтобы не проглядеть следов. Они обязательно должны быть, — для убедительности хорунжий указал на пол, где чернела растоптанная дозорными лепешка конского навоза, возле стен залы тоже виднелись объеденные бараньи кости.
Как только стих звук шагов разведчиков, он дал команду оставшимся станичникам на привал. Панкрат почувствовал, что нервы его подчиненных, натянутые до предела, могут не выдержать давящей тишины, преследующей их от входа в пещеру, и тогда действия их станут непредсказуемыми. Терцы вытащили из сакв баклажки с чихирем, куски каймака, соленые арбузы и ломти домашнего хлеба. Над головами людей негромко потрескивали факелы, свет метался по стенам, заставляя тени двигаться причудливыми фигурами.