Человек из Санкт-Петербурга
Шрифт:
Забыв о своем разочаровании, Уолден начал обдумывать услышанное.
– А как насчет Константинополя? – через минуту спросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Предположим, мы предложим русским Константинополь – будет ли Ллойд Джордж против этого возражать?
– Он может сказать, что это все равно, что отдать Кардифф ирландским республиканцам, – отпарировал Черчилль.
Игнорируя его выпад, Уолден посмотрел на Асквита. Асквит отложил в сторону приборы.
– Что ж. После того, как он изложил свои принципы, ему может захотеться продемонстрировать разумную гибкость в случае, если ему предложат компромисс. Думаю, он может пойти на такое предложение. Но устроит ли это русских?
В этом Уолден не был уверен, но сама идея необычайно воодушевила его.
– Если вы сможете уговорить Ллойд Джорджа, то и я смогу убедить Орлова, – воскликнул он.
– Превосходно! – произнес Асквит. – А что там с этим анархистом?
Радость Уолдена несколько утихла.
– Они делают все возможное, чтобы уберечь Алекса, и ситуация остается напряженной.
– А я думал, что Безил Томсон хороший профессионал.
– Отличный, – сказал Уолден. – Но боюсь, Феликс еще более искусный.
– Не думаю, что следует позволять этому типу запугивать нас, – возразил Черчилль.
– Но мне действительно страшно, джентльмены, – перебил его Уолден. – Трижды Феликс ускользал от нас, а в последний раз арестовывать его отправились тридцать полицейских. В данный момент я не представляю себе, как бы он смог добраться до Алекса, но это не значит, что и он не представляет себе такой возможности. А мы знаем, что произойдет в случае убийства Алекса – рушится наш союз с Россией. Сейчас Феликс самый опасный человек для Англии.
Асквит кивнул, лицо его было серьезно.
– Если вас не будут удовлетворять меры, принимаемые для обеспечения безопасности Орлова, связывайтесь непосредственно со мной.
– Благодарю вас.
Дворецкий предложил Уолдену сигару, но тот почувствовал, что здесь его дела завершены.
– Жизнь должна идти своим чередом, а я должен поспешить на прием к миссис Гленвил. Там я и выкурю свою сигару, – объяснил Уолден.
– Только не говорите им, где вы обедали, – промолвил Черчилль с улыбкой.
– Никогда бы не осмелился – ведь в таком случае они перестанут со мной разговаривать.
Допив вино, Уолден поднялся.
– Когда вы выскажете Орлову ваше новое предложение? – поинтересовался Асквит.
– Утром же отправляюсь в Норфолк.
– Прекрасно.
Дворецкий принес Уолдену пальто и шляпу. Он попрощался и вышел.
У ворот сада стоял Причард, беседуя с дежурным полицейским.
– Возвращаемся домой, – распорядился Уолден.
«Я говорил слишком необдуманно», – размышлял он по дороге домой. – «Обещал уговорить Алекса согласиться на предложение о Константинополе, но не представляю себе, как этого добиться».
Все это очень тревожило его. Он мысленно начал подбирать слова, которые завтра адресует Алексу.
Не успев как следует ничего придумать, он уже оказался у ворот своего дома.
– Через несколько минут нам снова понадобится автомобиль, – сказал он Причарду.
– Хорошо, милорд.
Войдя в дом, Уолден направился наверх помыть руки. На лестнице он встретил Шарлотту.
– Мама собирается? – спросил он.
– Да, будет готова через несколько минут. А как твоя политика?
– Все идет очень медленно.
– Почему вдруг ты снова всем этим занялся? Он улыбнулся.
– Если коротко, то для того, чтобы помешать Германии завладеть Европой. Но пусть твоя хорошенькая головка не беспокоится о...
– Я и не буду беспокоиться. Но куда ты задевал кузена Алекса?
Он заколебался. Не будет вреда, если она узнает об этом, но, с другой стороны, зная эту тайну, она случайно может выболтать ее постороннему. Для нее же лучше оставаться в неведении.
– Если тебя спросят, скажи, что не знаешь, – проговорил он.
Улыбнулся и пошел наверх к себе.
Бывали моменты, когда очарование английской жизни переставало радовать Лидию.
Обычно она любила приемы, на которых в чьем-либо доме собирались сотни гостей для абсолютного ничегонеделания: ни танцев, ни специального угощения, ни карточной игры. Вы просто здоровались за руку с хозяйкой, выпивали бокал шампанского, а потом расхаживали по огромному особняку, болтая с друзьями и восхищаясь нарядами друг друга. Сегодня же ее поразила бессмысленность подобного времяпрепровождения. Она с тоской стала вспоминать о России. Ей начало казаться, что уж там красавицы несомненно были бы более блистательны, интеллектуалы острее, разговоры значительнее, а вечерний воздух не так сладок и усыпляющ. Но на самом-то деле она слишком нервничала – из-за Стивена, из-за Феликса и Шарлотты – чтобы получать удовольствие от общения.
Она спустилась по широкой лестнице в сопровождении Стивена и Шарлотты. Тут миссис Гленвилл выразила восхищение ее бриллиантовым ожерельем. Они двинулись дальше. Стивен отошел от них перемолвиться несколькими словами с одним из своих приятелей из палаты Лордов. Лидия услышала, как кто-то из них произнес: «Дополнение к законопроекту». Дальнейшее ее уже не интересовало. Они пошли дальше, улыбаясь и раскланиваясь с гостями. «Что я тут делаю?» – все время думала про себя Лидия.
– Кстати, мама, а куда подевался Алекс? – вдруг спросила Шарлотта.
– Не знаю, дорогая, – рассеянно ответила Лидия. – Спроси у отца. Добрый вечер, Фредди.
Но Фредди явно интересовала Шарлотта, а не Лидия.
– Я думал над тем, что ты сказала на обеде, – проговорил он. – И пришел к выводу, что все дело в том, что мы англичане, мы другие.
С этим Лидия и оставила их. «В мое время, – вспоминала она, – мужчин завоевывали не разговорами о политике, но, возможно, теперь все по-другому. Впечатление такое, что Фредди готов говорить с Шарлоттой на любые, интересующие ее темы. Собирается ли он сделать ей предложение? О, Боже, я бы тогда смогла спокойно вздохнуть».